Терра Инкогнита - Эльниум. Начало пути

Ильситора обняла сына и взяла его на руки.

– Почему вы так задержались? – укоризненно взглянула на мужа.

– Папа рассказывал очень интересную, но длинную историю про битву между линдерами и деронгами, и мы не хотели его отпускать, пока он не закончит, – ответил Калих.

– Да, всё именно так, – сказал Пикфурд, закрывая калитку. – Я вижу, ты уже стала волноваться, но всё в порядке, на нас никто не напал, – с улыбкой произнёс глава семейства.

– Очень жаль, а то я надеялась, что вас украдут, и я смогу ещё денёк отдохнуть от готовки, – улыбнулась Ильситора. – Ладно, проходите в дом, ужин уже готов, а вы оба наверняка голодные.

– Ещё как, мам! – прокричал Калих, вырываясь из её объятий. – А что у нас на ужин? Пахнет очень вкусно! Неужели это крабы? – с надеждой спросил Калих.

– Да, именно так, твой брат сегодня ходил на рыбалку и наловил их целую тучу, так что мы сможем всю неделю есть только их, – довольная, что угадала с ужином, радостно ответила Ильситора и вошла в дом.

Пикфурд зашёл последним. Он снял свои кожаные, видавшие лучшие дни сапоги, положил на деревянную табуретку свой портфель и сумку сына, снял довольно изношенный кафтан, повесив его на вешалку вместе с остальными вещами, надел свои шерстяные тапочки и прошёл в гостиную.

В небольшой комнате стоял стол, за которым в тесноте, но всё же могло поместиться четыре линдера. Стульев у них не было, все они сидели на табуретках. Комната одновременно была и кухней, и столовой. У окна гостиной стоял старый, но очень удобный диван, рядом – журнальный столик. Это было место, где Пикфурд обычно разбирал школьные документы или же копался в своих манускриптах, выискивая всё новые факты о давно прошедших днях. Все стены гостиной были обиты полками, которые буквально ломились от стоявших на них книг. В дальнем правом углу комнаты рядом с диваном стоял деревянный манекен, на который были надеты кожаные доспехи, а над ним на стене красовались великолепные меч и щит. Дом у их семьи был небольшой, и, признаться, денег у их семейства было совсем немного, но они были счастливы.

За столом уже сидел старший брат Калиха – Золтин. Он не был похож на родителей: широкоплечий, черноволосый юноша с глазами цвета бронзы – жадно поедал крабов вместе с панцирем. Калих сел за стол, но приступать к еде не стал. Он знал: пока отец не присоединится к ним, прикасаться к еде не стоит. Пикфурд подошёл к старшему сыну и отвесил ему мощную оплеуху, отчего содержимое во рту Золтина было немедленно выплюнуто на тарелку.

– Прости, отец, но я очень проголодался и не мог больше ждать! – обиженно произнёс Золтин.

Пикфурд посмотрел на свою жену и спросил:

– Ильси, ты что, не кормила нашего сына в моё отсутствие? Он не ел целую неделю? – насмешливо произнёс он. – Золтин, если это так, я прямо сейчас выкину её из дома, и ты больше никогда не увидишь свою матушку!

– Нет, папа, мама кормила меня и утром, и днём… И каждый день! – всхлипывая, произнёс старший сын.

– Тогда ты точно не умирал с голоду и мог потерпеть, а значит, нарушил правила этого дома. Так что прими своё наказание как мужчина и перестань реветь.

Пикфурд очень любил своих сыновей, но воспитывал их в строгости. Он учил их соблюдать правила и прилежно учиться, чтобы они выросли достойными и образованными линдерами, которыми он мог бы гордиться.

Пикфурд сел за стол. В самом центре стояла довольно большая кастрюля, доверху набитая отварными красными речными крабами. У каждого из членов семьи стояла своя тарелка для разделки краба, а также специальная миска для панцирей и клешней. Пикфурд открыл кастрюлю, взял несколько крабов и проложил их себе на тарелку. Это был знак того, что можно начинать трапезу.

Когда разделались с крабами, отец вышел на крыльцо и присел на стоявшую там скамейку, накрытую тёплым пледом, закурил трубку. Ильситора вместе с Калихом поднялась на второй этаж – мальчик любил послушать перед сном сказку. Золтин тоже должен был идти в свою постель. Они жили с Калихом в одной комнате, но пятнадцатилетний юноша был наказан и мыл посуду после ужина.

Ильси поцеловала уснувшего Калиха и спустилась к мужу на крыльцо. Устроилась рядом с ним, прильнув к его плечу, и произнесла:

– У нас будет ещё один ребёнок, – с ноткой безысходности промолвила она мужу.

– А почему так безрадостно? – спросил Пикфурд. – Может, это будет девочка, и ты сможешь учить её вышивать и рисовать, вы будете вместе дурачиться и заниматься своими женскими делами, – усмехнулся он.