Александр Крылов - Легенды Этриуса - Стойкость Александра

Вот, например, один из них! Александр из Бардрена.

Дверь одного из корпусов отворилась, и из нее вышел худощавый юноша на вид лет двадцати пяти. На нем была одета теплая куртка с воротом, закрывающим горло, поверх него вокруг шеи красовался небрежно накинутый разноцветный шарф, а голову покрывала шапка с меховой опушкой, из-под которой торчала прядь русых волос. Тихо поскрипывая по снегу войлочными подошвами серых высоких валенок, он прошелся мимо стены корпуса и уселся на скамейку.

– Саша, недолго! Скоро прием лекарств, а потом обед, – выглянув в дверной проем, напомнил ему пожилой врач с аккуратной седой бородкой.

– Да знаю. Вот мои лекарства! – показательно сделав глубокий вдох и взмахнув перед собой рукой, указывая на горный рельеф, расположенный вдалеке на горизонте.

– Никто в этом не сомневается, но режим нарушать нельзя. Я буду в окно приглядывать. Не простыть бы вам, а то с заложенным носом голова напомнит о себе новыми болями, – пригрозил указательным пальцем врач и скрылся за дверь, плотно притянув ее за собой.

– Да она у меня не от соплей болеть начинает, – пробурчал Александр, уселся, закинув ногу на ногу, и откинулся на спинку скамейки. Затем он достал дрожащей рукой из кармана потрепанный блокнот и карандаш, не спешил делать записи. Несколько раз он порывался что-то написать, но снова отводил руку. Посидев некоторое время в раздумьях и с силой потерев ею лоб, он все же что-то решительно набросал, а уже через мгновение зачеркнул резким движением и поспешно убрал обратно в карман и блокнот, и карандаш. Юноша тяжело вздохнул, выругался и закрыл глаза.

Сейчас от него требовалось сделать над собой очень большое усилие – он должен держать себя в руках и не плакать. Слезами горю не поможешь. Важно понять, почему он оказался в этой злосчастной лечебнице и почему именно он.

Несмотря на то, что никто ему этого не говорил, Александр никогда не сомневался в том, что он силен духом и невероятно талантлив. Характер юноши, конечно, не сахар, но он любит родных и друзей, несмотря ни на что. Ничего плохого совершать в своей жизни он не желал, как могли происходить с ним все эти напасти, которые не давали покоя его измученной голове. Неужели Александр действительно не здоров и дар, о котором известно лишь ему, так и не найдет своего применения и юноша получил его по какой-то роковой случайности? Писать стихотворения или картины в таком чарующем и тихом месте было бы замечательно, но не дрожащими руками и не с головой, которая болит, словно по ней хлестали еловыми ветками. К такой ноющей боли привыкнуть не возможно, да и терпеть не всегда удается. Что с ним происходит в моменты, когда боли вспыхивают с новой силой, Александр и сам не знает. Можно предположить, что он просто жадно хватает воздух и пытается куда-нибудь убежать, укатиться, уползти или улететь от этой жуткой боли, а когда еще этот мерзкий Червь выстукивает слово за словом по барабанным перепонкам ушей юноши, то вообще хочется их оторвать или залить воском. Александру не верится в то, что он сам способен создавать в своей голове такой мерзкий голос, которым его истязает Червь, хотя врачи, все как один, утверждают, что именно так и обстоит дело. С врачами спорить бесполезно, юноше остается только самостоятельно гадать, в чем заключается его внутренняя проблема.

Александр родился крепким мальчиком в семье строителя. Его мама работает на ферме, и в их доме всегда все были накормлены и обладали хорошим аппетитом. В рацион в обязательном порядке входили мясо, молоко, творог и овощи. Дети много времени проводили на улице и поначалу Александр практически не болел, не плакал, ни на что не жаловался. Рос он вполне общительным и не замкнутым мальчиком, готовым всегда помочь, однако лет с десяти у него начали появляться разные странности – то замрет на минуту, как статуя, даже глазами не моргнет ни разу, то наоборот, начинает резко дергаться и что-нибудь обязательно сломает или разобьет. Всякое бывало, сразу обо всем не расскажешь. Странностей в поведении парня хватало, да он и сам этого врачам отрицать не станет.

– Саша! – протяжно донеслось до него из-за забора, возвращая из глубоких раздумий на скамейку. Голос был женский, нежный и приятный, что быстро приободрило парня. Он посмотрел на закрытую дверь корпуса и стрелой помчался к забору. Подняв из-под снега и приставив к нему прочную рогулину, Александр вскочил на нее, ухватился за верхнюю перекладину деревянного ограждения и с трудом подтянулся, упершись в него локтями, чтобы не сорваться вниз. Было тяжело, больно, руки дрожали, но юноша в своей жизни прошел и более ужасные испытания.