Глеб Кащеев - Лабрис - Уровень 2

Ожидание очной встречи заставило Дина нервничать. Ведь там придется здороваться за руку, да еще и не с одним человеком. Это значило касаться кожи, ведь на собеседовании то он перчатки снимет. Если обойтись без рукопожатий, то ручки дверей и стол он еще потерпит. Две секунды выпадения из реальности никто, возможно, не заметит. Лишь бы избежать контактов с людьми. В конце концов, нежелание касаться чужой кожи без перчаток теперь у многих еще встречало понимание.

Дин посмотрел на отражение в темной двери вагона метро и нервно уже в который раз пригладил жесткие черные непослушные волосы. Те все равно тут же разрушили всякую видимость прически.

Запустил он себя в последнее время, ох запустил. Вот что, скажите, мешало сходить и постричься еще месяц назад? Только дурацкий вопрос: для чего или для кого? Ну вот, пожалуйста, его вечером вызвали на важнейшую встречу, а он выглядит как неряха. Хоть одежда чистая нашлась, и то хорошо. Это были единственные джинсы и не очень уместная в такую жару водолазка, но приличных футболок с нерастянутым чистым воротом у него просто не осталось.

Мысленно он в сотый раз проговаривал про себя все хитрые вопросы, которые могут выбить его из колеи и заставить задуматься, погрузившись в себя дольше обычного. Например: откуда такие странные имя и фамилия? От отца. Боснийский серб, погибший в югославских войнах. Мать-россиянка привезла сына на родину сразу после родов, так что гражданство у него изначально российское. Какие его сильные и слабые стороны? Внимательность к деталям и чрезмерная внимательность к деталям, из-за чего он бывает крайне задумчивым. Ничего лучше он все равно не придумал. Но надо же как-то оправдать свое поведение.

Дело в том, что Дин ощущал кожей предметы не так как обычные люди. Как только он в первый раз касался чего-либо, то перед глазами начинал работать бешенный диапроектор, отщелкивающий подряд ровно девять слайдов из жизни предмета за две целых и одну десятую секунды. Дин замерял много раз. Конечно, из-за скорости реакции на секундомере получалось то 1.9, то 2, а то и вовсе 2.3 секунды, но, если посчитать среднее, то оно всегда оказывалось одинаковым.

Обидно, что никогда не было ясно: касаются ли эти кадры будущего или прошлого. Вселенная как будто каждый раз подкидывала монетку и решала: показать то, что было или то, что только будет и насколько далеко по временной оси забраться. Хорошо еще, если коснулся человека – там хоть по морщинам очевидно в какую сторону заработал внутренний диапроектор, а вот с неживыми объектами чаще всего установить это было сложно.

Практической пользы от такой способности не было никакой – только одни проблемы. Как он ни старался разбогатеть за счет странного ясновидения, но ничего не получилось: ни предугадать выигрышный лотерейный билет, ни узнать цифру, на которой упадет шарик на рулетке, не получалось. Да, иногда он четко знал какая лошадь на скачках придет первой или какой номер выиграет в казино. Только вот оставался вопрос: в каком хотя бы году?

Не сказать, чтобы деньги были так уж важны: Дину было достаточно, чтобы хватало на комфортный уголок для него и компа, да была возможность заказывать еду с доставкой, а больше ничего и не надо. Если бы он очень хотел жить сыто и уютно, то давно бы презрел свои принципы и уехал к матери в штаты – та вначале периодически приглашала сына перебраться к ней, да только Дин когда-то дал обещание ей не мешать. К тому же он терпеть не мог ни американскую культуру, ни, особенно, ее нового мужа. С отчимом он изначально характером не сошелся, а объяснить матери какие гадости он увидел, поздоровавшись с тем за руку, не мог. Про свою странность Дин боялся рассказывать кому-либо. Даже маме.

В последний год больше всего его мучало ощущение собственной никчемности, незаметности и ненужности. Даже матери он не так уж и ценен, раз та решила бросить сына и уехать в сытый гламурный Нью-Йорк. Конечно, он к тому времени уже работал и вроде как обеспечивал себя, а там ей бы действительно только мешал, но все-таки, Дин же был еще школьником.

Теперь, после вынужденной изоляции от общества, он еще больше начал ощущать себя лишним. Что такого он дал миру, чтобы его хоть кто-нибудь заметил? Да никто вообще обратит внимание, если его вдруг не станет. Мама разве что всполошится, если Дин месяцами не будет реагировать на ее сообщения. Хотя, он не был уверен, что она сразу прилетит в Москву из-за этого.

Бывшие коллеги? Он и не знал никого. Неизвестный безликий кадровик просто прислал уведомление о расторжении договора. Вот уж воистину наглядная демонстрация насколько пустое место он из себя представлял. Ему даже не позвонили! Конечно, какой-то аналитик рекламы на удаленке. Считает циферки ненавистных всем показов баннеров и роликов. Очень ценное занятие. Рассказать стыдно.