А. Самохин - Экспансия Марса. Цикл «Завещание Бога». Книга III

И супермозг как мог пытался человеку в этом помочь. Все события были малоэнергетичны и почти не фиксируемы приборами. Всё происходило на грани науки и магии. Дар человеческий был уникальным и по своему сильным, редкий природный феномен. В прошлые века он бы сильно впечатлил бы и напугал современников. Да и сейчас в нём было что-то неуловимо прекрасное и неожиданно поражающее. Могучий Квант не успевал просчитывать то, что человек делал неосознанно.

Он видимо как-то подключился к искомому квантовому субъекту и пошёл неуверенный поток информации, дополняющий уже имеющийся у Кванта информпакет.

Но вдруг человек сильно вздрогнул, лицо исказила боль, он начал судорожно сдирать с головы шлем и Квант едва успел изъять электроды из его мозга. Эксцесс, всё пошло не штатно. Вскочившего Дмитрия ловили медики, а он с безумными глазами пытался вырваться и убежать. Из его воплей можно было только четко понять только два слова.

–Доступ воспрещён!

Человеку в шоке была оказана необходимая медицинская помощь, и учитывая его желание покинуть место эксперимента медицинский кар умчал его, уже засыпающего от полученной дозы лекарств, в медблок.

Присутствующие тоже были сильно поражены произошедшим, они строили догадки о том, что не везде во вселенной рады любопытным землянам и возможно, с учётом «авторских прав», человечество попалось на краже чьей-то интеллектуальной собственности. Как много ещё не знали люди и сколько ещё надо было им пройти по тернистому пути познания.

Обрывок новой полученной информации никак не помог дополнить имеющиеся данные, уникальное устройство так и не был создано. Как не бился над этим Квант и коллегия заинтересованных учёных.

Отец Дмитрий наотрез отказался от повторения подобных экспериментов и ещё долго восстанавливал своё психическое здоровье, рассказывая желающим о бездне и запрете туда заглядывать. Он постоянно менял место жительства, иногда мог среди ночи рвануть куда-то. Пытался экранироваться разными способами, любимым местом его обитания стали различные бомбоубежища, но совсем избавиться от демонов тьмы он не мог.

Бездна присматривалась к человеку, присматривались и медики. Фобия развилась у неординарного монаха, и закончил бы он дни свои в закрытой психиатрической лечебнице, но Старк не выпускал из виду талантливого человека и обязал ответственных лиц оказывать ему содействие. Один этот монах мог при желании дать невиданный толчок в развитии человечества.

Чайки сварливо кричали над гладью ещё холодного экваториального океана, покрытой бесконечными цепями волн. Пенные валы с шумом накатывались на каменистый берег. Пенились у ног и обессиленно откатывались, затихали.

Виктор украдкой заплакал, когда первый раз за много лет увидел птиц, и слеза прочертила извилистую дорожку на его щеке, тронутой морщинами. Он дожил до того момента, когда его нога, спустя пятьдесят лет, коснулась родной планеты. Пусть ноги подгибались и дрожали, защитник заботливо компенсировал гравитацию как мог.

Он дышал полной грудью, с наслаждением втягивал в себя солоноватый морской воздух. Кислорода в воздухе, не смотря на почти полное исчезновение растительности и огненного аутодафе апокалипсиса, было достаточно для дыхания. Воздушный океан с бесплатным кислородом впечатлял, даже его. А что говорить о людях выросших на других планетах.

Его шезлонг стоял на галечном пляже. Сам он полулежал в нём укрытый тёплым клетчатым пледом, проходил акклиматизацию после прибытия с Марса. И ему совсем не было скучно, он даже отключил поток информации на коммуникаторе, привычно подмигивающем разноцветными сигналами. Только срочные вызовы могли нарушить его покой. Лишь один канал с Квантом работал по полной программе, передавая сложную пси и биометрию Виктора для хранения заинтересованным супермозгом.

Иногда он откидывал шлем защитника и ветер развевал его седые с испариной волосы. Озябнув он опять погружался в своё автономное тепло, прикрывал шлем своего дорогого универсального защитника. На Земле всё ещё было холодновато, даже на экваторе. На пляже кое-где громоздились выброшенные белые льдины вперемежку с брёвнами плавника.

Больше всего современный климат напоминал довоенный климат в Исландии. Соответственно и назвали город. Сходство дополняли вырывающиеся местами из-под земли фонтаны пара и дымящиеся на горизонте вулканы. Близко к ним города располагать запрещалось. Гейзеры стали привычной деталью ландшафта, ставшей более геологически активной Земли. Частенько городок трясли землетрясения, раскачивались стены, мебель, светильники. Начинали выть собаки и людям становилось очень тревожно.