Мила Карпова - Лесная тропинка до храма

Феликс постучал в дверь. Открыла ему Ева – следующая после Софии сестра, третья по старшинству. Хмурая и краснощекая, она стояла с зажатой в руках флейтой.

– Музыкой занималась? – Феликс улыбнулся. – Впустишь?

– Конечно, заходи, – Ева пропустила его и плотно закрыла дверь.

Он благодарно кивнул, скинул верхнюю одежду и взлетел по лестнице.

«Если разлить твое настроение по бутылочкам, оно будет переливаться всеми цветами радуги», – сказал однажды Курт, наливая смородиновую настойку в большую, пузатую бутылку. Настойка была благородно-бордового цвета, и лучи солнца играли на ее поверхности, проходили через напиток и ложились яркими красными мазками света на стол.

«И никогда не угадаешь, каким оно будет в следующий момент», – отвечала Мелисса. Той осенью она носила под сердцем второго ребенка.

«Но ты всегда можешь спросить себя – какого цвета оно сейчас? Если черного или, того хуже, серого – меняй что-то в своей жизни, срочно, Феликс – пока не стало поздно. Эти цвета перекрашивают любые другие. Даже обжигающе-красная злость или ядовито-желтая зависть лучше, чем пустая серость апатии или чернота безысходности».

Тогда Феликсу было тринадцать, и он не до конца понимал эти слова, но у него уже вошло в привычку спрашивать себя: «А какого цвета мое настроение?»

«Сейчас оно золотисто-рыжее», – он прошептал себе под нос, поднимаясь по лестнице. – «С пузыриками», – деловито добавил он и затаил дыхание.

Две секунды постоять, посверлить глазами дверь из березы, светлую и ладную, как её хозяйка, а потом занести руку и постучать.

– Хэй, Феликс, заходи, – Софиа откликнулась почти сразу, голос звучал приглушенно, будто она лежала под покрывалом.

Феликс зашел в комнату.

Софиа даже не спросила, кто стоит за дверью. Альберт редко стучался, а если делал это – то громко и резво, будто через пару секунд высадит дверь с петель. Кажется, девушка уже по одной поступи могла бы отличить мальчишек.

– Что ты делаешь под кроватью? – поинтересовался Феликс, вглядываясь в комнату.

Ничего не изменилось со времен последнего его посещения два дня назад – все те же книги на столе, только уже в другой последовательности. Значит, какие-то из них Софиа прочла, а потом положила в самый низ стопки. Та же тетрадь с рисунками красным карандашом. У Софии остался только красный карандаш, остальные кончились.

Разве что кровать разворошена – и не осталось никаких следов пребывания обычного утреннего порядка.

– Пытаюсь поймать мошу. Он убежал из комнаты Агнес, опрокинул мою краску и пробежался белыми лапами по одеялу, – пробурчала Софиа и закопошилась.

– Ну, теперь у тебя есть прекрасный орнамент на желтом одеяле, – улыбнулся Феликс и встал с другой стороны кровати, аккуратно перехватил комок теплой шерсти и прижал его к себе, не боясь испачкать свитер в белой краске.

Мошу – самое неизведанное и странное из чудес этого мира. Волшебные создания, сошедшие с небес для добрых людей. Никто не знал, откуда они берутся. Не знали, чем они питаются – рта-то нет, только огромные глаза, в которых отражаются звезды, и рога с ушками, мягкими, бархатными. Обладатели мошу говорят, что зверьки питаются любовью, если держать в жутких условиях – сбежит из любой клетки, будто испарится.

– Ах! Обожаю твое умение находить хорошее в любом беспорядке этого мира, Феликс, – Софиа засмеялась, показывая ровный ряд зубов. У Феликса пропал дар речи. Кажется, он даже забыл, как дышать, только смотрел во все глаза, и последующую фразу он услышал, словно через толщу снега: «…и животные тебя очень любят, невероятно».

Он смотрел на аккуратные ямочки на щеках, на бледные губы, почти прозрачные глаза, в которых плескались синева неба и речные воды. Он смотрел на длинные белые волосы, чуть волнистые к концам, смотрел на изгиб длинной шеи и выпирающие ключицы. И – наверное – очень глупо улыбался.

– Пойду я уложу Пулло спать в корзину на кухне, – он нашел в себе силы на хриплый шепот и провел ладонью по мягкой шерсти мошу.

– Я с тобой. Все равно мне вниз.

– Куда ты?

– Агнес просила убраться на кухне, она готовила сегодня. Опять встала в пять утра, – Софиа спустилась по лестнице и принялась завязывать передник поверх платья.

– О! Точно. Она еще просила передать, чтобы ты собрала сухие теплые вещи на завтрашний выпас – предсказала, что завтра утром будет сильная гроза и ливень. Ее пророчества – такая удобная вещь! – Феликс помог ей собрать тарелки со стола. Заметил, что Софиа помрачнела. – Ты расстроилась из-за того, что завтра твоя очередь на выгул? Хочешь, подменю тебя, чтобы ты не вымокла?