Татьяна Михаль - Попаданка в королевство тёмных эльфов

Наши женщины не ревнуют к эа – они лишь развлечение. Эа не могут иметь детей от эльфов.

Моя мать была разгневана, когда узнала, что мой отец, её любимый мужчина и Повелитель сердца, полюбил другую эльфийку, забыв её…

Она не простила.

Отныне, пример моих родителей стал важным фактором в моей жизни при выборе наложниц – только эа, никаких эльфиек – ни светлых, ни тёмных.

К радости или нет, но свою единственную я ещё не встретил…

Тряхнул головой, прогоняя воспоминания давних лет.

Закрыв дверь своих покоев, за которыми остался мой верный Дариэль, я хлопнул в ладоши, призывая своего раба. Молодой эа помог мне снять праздничный наряд. Юноша был обучен раздевать и одевать меня так, чтобы не касаться моей кожи.

Обнажённый, я вошёл в обитель воды и, оказавшись в объятиях молочного эликсира, на несколько мгновений расслабился. Мои личные служанки-эльфийки помогли мне помыться и сделали массаж.

Когда я вернулся в свои покои, мой личный раб, быстро и ловко, набросил на мои плечи халат.

Обувшись в мягкие сандалии, я отправился по тайным проходам, к своей сегодняшней фаворитке, которая покорила меня своей необычной внешностью и диковинным, но призывным и страстным, обещающим жаркую ночь, танцем.

Улыбнулся, представив, как она ждёт меня – покорная, робкая, дрожащая, словно испуганная птичка, но при этом, желающая оказаться в моих объятиях…

Открыл потайную дверь и вошёл внутрь покоев.

Скинул халат, разулся и подошёл к кровати.

Резким движением отдёрнул тяжёлую ткань, скрывающую мою наложницу…

Кровать оказалась пуста.

– Вы очень приятно пахнете… – раздался у меня за спиной тихий и ласкающий слух нежный голос.

Я не услышал и не почувствовал эа за своей спиной?!

Ярость на непокорную эа обрушилась молниеносной вспышкой.

Резко развернулся и на мгновение замер.

Эа, полностью одетая в свой наряд для выступления, держала в одной руке фрукт, а в другой кинжал, который являлся украшение покоев, а не кухонным прибором для очистки фруктов!

Ариана

Териас явно был взбешён. В его глазах горел нехороший блеск.

«Что за глупость я ляпнула про приятный аромат? Не могла пооригинальнее его встретить? Хотя, куда уж оригинальнее? Надо было просто лежать в постели бревном и ждать его…»

Повелитель глядел на меня, гневно раздувая свои ноздри.

А я, несмотря на опасность ситуации, глядела на него в ответ, завороженная мощью и статью этого мужчины.

Высокий, сильный, красивый. Тело настолько великолепно, что я оторваться не могла.

Стыдливо коснулась взглядом его мужественности и почувствовала, как заливаюсь краской стыда.

Резко отвернулась и для надёжности, ещё зажмурила глаза.

– Дерзкая эа, как ты смеешь поворачиваться ко мне спиной? – раздалось шипение Повелителя.

Снова к нему повернулась и, глядя только ему в глаза, сбивчиво произнесла:

– Простите, Повелитель. Я… Вы… Вы настолько привлекательный мужчина, да ещё и обнажённый, что я смутилась…

– Твои слова расходятся с твоим поведением, эа, – сказал он с угрозой в голосе. – Ты встретила меня неподобающе.

– Простите…

– Я не позволял тебе говорить, – резко сказал он.

Захлопнула рот и кивнула.

– В твоих руках находится кинжал, эа. Этим кинжалом эльфийка-предательница пыталась заколоть Первого Повелителя Тёмных эльфов. Вопреки её желанию, кинжал не пронзил сердце Повелителя. Кинжал принёс смерть вероломной эльфийке, эа. Кинжал в твой руке – исторический предмет, который является, напоминаем, что даже самая красивая женщина, может оказаться ядовитой змеёй и нанести удар в спину.

Его голос звучал вкрадчиво, лился, словно патока, ласкал слух и завораживал, но при этом был опасным и обещал мне большие неприятности.

Посмотрела на невзрачный ножик и скривилась.

«Чёрт. А я им фрукт порезала и хотела его уже съесть. Хорошо, что эльф вовремя явился и рассказал историю этого предмета».

Положила ножик обратно на поднос, откуда я его и взяла, и вернула фрукт в вазу.

Мало ли, а то может, эти фрукты отравлены и символизируют какое-нибудь событие… Хотя, кушать уж очень хотелось.

– Простите… – пробормотала едва слышно.

Повелитель смотрел на меня, как на забавную зверушку со снисходительной усмешкой.

– На первый раз, эа, я тебя прощаю… – произнёс он и протянул мне в приглашении свою ладонь.

Сглотнула и, трясясь от охватившего меня страха и нереального волнения, вложила в его ладонь свою дрожащую ладошку.