Элтэнно. Хранимая Звездой - Герой на подработке. Без царя в голове

Я промолчал, так как моя задумка заключалась в ином. А там, немного побродив по округе, но ничего из того, к чему можно было прикопаться, так и не заметив, я определился окончательно. План у меня оставался только один. Тот самый первый, что пришёл в голову. Поэтому, вернувшись в избу, где Стая обустроила стоянку, я по-тихому отвёл Марви в сторонку и шёпотом объяснил, какой помощи от неё жду. Наша убийца нервно провела языком по сухим губам, но согласно кивнула. Это меня порадовало. В одиночку устроить задуманное вышло бы в разы сложнее.

Невозможно выследить хитрого вампира за короткий и, как показала практика гениального советника, за длительный срок тоже. А, значит, надо было сделать так, чтобы это он сам начал искать встречи со мной. Дельная приманка же обозначилась только одна, и я попробую объяснить вам её смысл.

Вампир не просто так занимался пропитанием через подставных людей. Он не желал тратить время на поиск жертв, исчезновение которых не осталось бы без внимания. И многотысячный Вцалбукут ему в этом подходил. В любой деревне пропажа даже одного человека уже событие. В городе же к подобному относились мягче, да и всегда хватало лихих ребят. Ушлый вампир в последних очень нуждался. Он хотел, чтобы даже в случае беспокойства охраны, наказание понёс кто-то другой. Не будь Виктор Верше столь принципиален и дотошен, то так бы и произошло – ложных хвостов хватало. Однако советник сыграл свою роль, и в общем и в частном сложилась ситуация, когда уже никому не хотелось афишировать присутствие кровососущей нежити.

Виктору Верше элементарно не желалось устранять народные беспорядки из-за длительного безрезультатного разбирательства.

Вампиру, в результате оных, менять место жительства.

… Ну, а мне на их комфорт было начхать!

Пока из Элдри не высосали все жизненные соки, я планировал устроить грандиозную панику. Стоит стражникам и горожанам находить каждую ночь по несколько тел с характерными отверстиями на шее, как волна пересуд и подозрительности накроет город как цунами. Вампир же слишком хорошо устроился, чтобы не попробовать сперва разобраться с подлым конкурентом, ему жизнь портящим. Показательная казнь идиота дала бы ему ещё несколько лет спокойствия. К чему сразу делать ноги?

Так что с наступлением сумерек я и Марви вышли на улицы с вполне определённой целью. И то, что начало твориться вокруг по прошествии трёх ночей наших стараний, оказалось уму непостижимо. Народ галдел, ибо трупы, как и положено, были обескровлены (замечу, что обескровить их оказалось задачей нелёгкой), а потому иного мнения о причине гибели ни у кого не возникало. И пусть от ножа трупов находили больше в разы, именно с такими смертями человеческое общество никак не могло смириться. Повсюду возникали ссоры и скандалы с неизменным обвинением в кровожадности кого-либо из соседей. Меня это даже веселило. Марви, кажется, тоже. Сорока, волей случая оказавшийся в курсе нашей с ней совместной проделки, мрачно чесал затылок, но Данраду нас пока не сдавал. А я не хотел посвящать главаря в свой план, понимая, что он всенепременно поставит на нём жирный крест. И нет, вовсе не из-за человеколюбия! Какое ему дело до тех шестнадцати трупов? Наш Драконоборец любил тратить деньги, а наниматель… а наниматель стал нервным и был откровенно недоволен сложившейся ситуацией.

***

Время проходило, но никакого следа настоящего вампира как не обнаружилось, так и не обнаруживалось. Говорливый Засланец обошёл все притоны, но так же, как агенты советника, не смог пролить свет на это дело. Среди стражников, если верить Руяну и проискам Браста, тоже зацепок не возникло. Накануне вообще прошли ещё одни торги ребёнка. Так быстро один за другим они ещё не происходили. Вывод, что Элдри умерла или сбежала, напрашивался сам собой, но… как бы то ни было, кроме как продолжать начатое, я ничего не мог поделать. По этой причине мне довелось пребывать в отчаянии, граничащим с безумием, как вдруг на восьмую ночь мою активную деятельность всё же прервали тактичным покашливанием.

– Кхе-кхе. Так вот кто, значит, воду мутит.

Я покрепче сжал в правой руке серебряное шило, вытащенное из горла какого-то пьянчужки, и, готовясь пульнуть энергетический пульсар левой, посмотрел на говорившего. Тот сидел на корточках на краю крыши и из-за этого походил на диковинную статую сродни горгульи. Черепица под ногами незнакомца даже не думала скрипеть или крошиться, выдавая его отличающуюся от человеческой природу.