Татьяна Бондарь - Сказки Освии. Подвиг на троих

Иногда все участники так талантливо описывали свои недостатки, что заставить их вступить в совет было просто кощунством (великий дар красноречия!). Тогда проблема решалась другим путем. Собравшиеся разбивались по три и играли в кулачки, выбрасывая на пальцах Генерала, Башню или Таран. В этой нехитрой игре Башня побеждала Генерала, а Таран, которым Генерал распоряжался по своему усмотрению, сокрушал Башню. Проигравший вступал в новый поединок, и так до тех пор, пока не набиралось достаточное количество проигравших, из которых в итоге и составлялся совет. Такие несерьезные собрания нельзя было проводить при людях, поэтому они совершались всегда за закрытыми дверями.

Когда я появилась в тронном зале – послы, министры и советники уже были готовы перейти ко второму этапу переговоров, то есть к драке. Все немного удивились моему появлению. Я бы даже сказала, что это было эффектно. Уже занесенные кулаки застыли в воздухе, и первый зуб, выбитый у самого нетерпеливого переговорщика, никак не хотел падать на дорогой паркет. Никто не понимал, зачем я заявилась и испортила им удовольствие общения.

В повисшей паузе я прошла в центр зала с гордо поднятой головой. Это был тот самый случай, когда мне больше пригодились знания, полученные не в магической академии, а в институте для благородных девиц. Мое присутствие заставило всех собравшихся отложить второй этап переговоров и временно вернуться к первому. Они разочарованно опустили кулаки и выстроились, как на обычном собрании, незаметно оправляя одежду и придавая себе важный вид.

Аскарская делегация стояла чуть в стороне, и лица у ее представителей были очень суровыми. У них было достаточно времени обдумать произошедшее. Пропажу короля на день они еще могли простить, но, когда исчез и первый советник, а министры ничего толком не смогли объяснить, гордые аскарцы восприняли это как личное оскорбление.

Впавшие в панику министры только усугубили ситуацию. Апофеозом этого политического кошмара стал тот самый зуб, который все-таки долетел до пола и ударился об него со стуком. Я с ужасом поняла, что он принадлежал одному из аскарцев, тому, который стоял, прикрывая рот ладонью. Все молча смотрели на меня и ждали объяснений.

– Я знаю отличного мага, – в сопящем молчании начала я, – который приращивает выбитые зубы обратно быстро и безболезненно, почти без побочки. За этот, – я указала на сиротливо валявшийся на полу резец, – затраты королевство берет на себя. Я приношу извинения дорогим гостям за неудобства, причиненные, скорее, по незнанию, чем из злости.

– Юная гошпоша жабыла предштавичша, – сурово напомнил мне об этикете беззубый аскарец.

Я внимательно посмотрела на собравшихся, изучая их эмоции. Среди послов беззубый был не самый главный и не самый опасный. Куда страшнее показался мне тот из них, который стоял за спинами других, тихо и неприметно, будто даже робко. Однако, это была не робость. Он был оскорблен происходящим больше, чем кто-либо другой, и от него исходило сильное раздражение, уже знакомый мне фанатизм.

Я выцепила его взглядом из толпы. Он был одет, как аскарец, но его смуглая кожа и немного раскосые глаза все равно выдавали в нем фермесца. На память пришел Геральт, с его злой жестокой магией и невыносимым высокомерием. Меня передернуло. Я надеялась, что безумный маг Геральт по-прежнему надежно хранится где-то в аскарских темницах.

В совпадение верилось плохо. Какова была вероятность, что среди аскарских послов окажется фермесец? Не подослан ли он специально своим королем, чтобы рассорить два королевства и столкнуть их в войне. Как это было бы выгодно Фермесу – дождаться, пока Аскара и Освия ослабят друг друга и станут уязвимо-доступны для алчного короля пустынь.

– Прошу простить мою бестактность, – начала я, решив, что за фермесцем буду внимательно следить. – Я – Александра, близкий друг короля, невеста его первого советника и брата, хозяйка родового замка герцогов Освийских, ученица магической и военной академии и хранительница заклинания королевской проверки, – я постаралась одновременно придать себе вес и не соврать.

Местные министры давно знали меня. Вместо того, чтобы в чем-то меня обвинять, они обрадовались моему вмешательству. Вспыльчивые, но отходчивые аскарцы тоже немного подобрели. Аскарцы женщин уважали и ценили. На их язык труды Гельмута Кривого, известного женоненавистника, никогда не были переведены. В зале стало куда уютнее. Только фермесский шпион смотрел на меня с прежней ненавистью.