Владимир Кучук - Навь Остров. Территория забытых богов (СИ)

— Ну, долго ты еще будешь изображать умирающего лебедя?!

— Ты о чем, отец?

— Ой, только не нужно тут из себя непонимающего строить! Долго ты еще, спрашиваю, дурью маяться будешь?!

— Да что случилось-то?! — Не сдавался Матвей, как партизан в гестапо.

— Сынок, — отец начинал наливаться злостью, — я ведь могу спросить и покруче! Только вот мать тут! Ее уши не привыкли к такому! Скажи мне, что ж это могло превратить здорового, жизнерадостного парня в размазню?! Ну, мы-то с матерью догадываемся — что, вернее — кто. Но, на правах родителей, хотелось бы подробностей.

— Вон, исхудал весь, осунулся, на себя стал не похож! — Завсхлипывала мать. — Ох, чуяла я, что с этой....

— Мать, тормозни! — Оборвал причитания матери отец. — То, что похудел — ему даже полезно, а то в своем банке жирок нагуливать стал. Но серая морда и круги под глазами молодому мужику совсем не идут. Так что, давай-ка, бросай хандрить!

И потом совсем мягко, как в детстве.

— Ну, что там у вас произошло, сынок?

Матвей не стал посвящать родителей во все подробности краха его любви и попытки сделать предложение Надежде.

— Просто нет ее, родители, больше не существует. И для меня, и для вас. И, это.... простите меня, что голову морочил всей этой чушью, кто ж знал....

— Ну, ну, сын! Извиняться не нужно перед нами. Ты только правильные выводы сделай из этого всего. Правильные! И тогда, в будущем, все будет хорошо! Лады?!

— Лады, батя!

— И хандре конец?!

— Конец!

— Ну, вот и ладно.

Какое-то время сидели молча.

— Сынок, — нарушила молчание мать, — а как же с путевками? Ведь вы же с ...., должны были лететь через три дня?

Действительно, для того, что бы их с Надеждой помолвка запомнилась как можно ярче, Матвей прикупил две путевки на Кипр.

— А что делать.... Пойду завтра в турагенство, и сдам их обратно.

— Так, может, полетел бы все-таки, а? Отдохнул бы, развеялся. У тебя же отпуск, сынок! Вон — Алешу с собой возьми, все ж веселее будет!

— Да нет, мам, не хочу никуда ехать. Путевки сдам, да и на работу выйду. Потом отпуск догуляю. Так лучше будет!

— Постой-ка! — Вступил в разговор отец. — Путевки он сдавать собрался! Не хочешь сам лететь, мы с матерью полетим!

— Ты что удумал, Павел?!

— Цыц! Летим, и все тут! Когда еще такая возможность появится! Надеюсь, ты не против, сын?!

— А что, правильно! — Просветлел в лице Матвей. — Молодец, батя! У вас же с загранпаспортами все в порядке?! Вот и отдохнете. А со мной все нормально будет! Обещаю!

На том и порешили.

На следующий день, с утра, Матвей съездил в турагенство, где переоформил путевки на родителей и собирался, было, позвонить в банк, что б сообщить, что прекращает отпуск и выходит на работу. Но тут появился почтальон, вручивший заказное письмо на имя матери. Оно было напечатано на обычном стандартном листе из низкосортной бумаги и сообщало о том, что в таком-то селе такого-то района, такой-то области, такого-то числа скончалась гражданка Макарова Мария Силантьевна. В сельсовете хранится заверенное у нотариуса завещание, по которому все свое движимое и недвижимое имущество умершая завещала ей — Поляковой Нине Егоровне. Наследнице предлагалось прибыть по указанному адресу для оформления всех необходимых документов.

— Ну вот, слетали на Кипр. — Вздохнула мать. — Нужно ехать. Ничего не поделаешь.

— Погоди, мам, а что это за Мария Силантьевна такая. Что-то я про нее ничего не слышал. И кто она тебе?

— Тетка моя, двоюродная. Я ее и сама-то пару раз всего видела. Один раз — в детстве. У нее муж был, веселый такой дядька, красавец. И сын был, чуть постарше меня. Потом случилась беда какая-то. Уж и не знаю, что там произошло, но и муж, и сын ее погибли. Подробностей не помню — малая совсем была. Как рассказывали родственники, умом она тронулась, нелюдимая совсем стала, и все не могла поверить, что нет их больше, искать все ходила.... Да и не мудрено, с бедой то такой. Потом уже, когда мы с отцом женились, на свадьбу ее пригласили. Никто и не думал, а она взяла, да приехала. Тут уж все с теплотой к ней, вниманием окружили, но она так и просидела в уголочке всю свадьбу, иногда только грустно улыбаясь. А перед тем, как уехать, подошла к нам, еще раз поздравила, поблагодарила за прием и подарила мне сережки золотые, ну те — с яшмой которые, а жениху, отцу твоему, то бишь — перстень серебряный с каким-то золотым рисунком, или знаком. Только отец его не носил совсем — не его размер. Да я тебе сейчас покажу.

Мать сходила к себе в спальню и принесла шкатулку, в которой, среди всяческих золотых и серебряных украшений лежал и упомянутый перстень. Ничего особенного в нем не было, только вместо камня были искусно вставлены несколько прямоугольных кусочков золота, разной высоты и размера, вместе составляя какой-то знак, чем-то похожий на иероглиф.