Кейси Л. Бонд - Дом Волков

Я старалась дышать неглубоко, но ненависть переполняла мою грудь, смешиваясь с неверием и страхом, а самое главное – с агонией. Я была так близка к тому, чтобы покинуть это место и наконец-то пойти к нему, наконец-то быть такой, какой он хотел меня видеть.

Я посмотрела на свою старшую сестру, которая выжидательно следила, наброшусь ли я на нее или упаду в обморок. Несмотря на мой слабеющий голос и тот факт, что каждое слово ощущалось как будто она снова и снова вонзала в меня нож, я пообещала Зарине:

– До моего последнего вздоха, в этой жизни или в будущей, я не успокоюсь… пока ты не умрешь, телом и духом.

Зарина колебалась лишь мгновение. Она не извинилась и не звала на помощь, когда выбежала из комнаты, оставляя за собой липкие малиновые следы, свидетельствующие о ее преступлении.

Я не знала что делать.

Сейчас я мало на что была способна. Мои руки дрожали и казались тяжелыми, как свинцовые гири. Ноги были похожи на тоненькие ножки стола, слишком слабые и хрупкие, чтобы удержать меня.

Холодный пот выступил у меня на лбу и потек по шее и рукам.

Я упала на колени с миллионом мыслей, проносящихся в моем рассеянном сознании. Я думала о нем. Думала о том, как выжить. Я не могла покинуть этот мир, не увидев его еще раз. Я не была готова умереть. Не хотела оставлять его.

Нур…

Младшая сестра помогла бы мне, но ее здесь не было.

Безумные, отчаянные мысли проносились в моей голове. Был только один человек, способный услышать меня. Из-за шума снаружи я не была уверена, что даже его обостренные чувства смогут найти меня.

И все же я должна была попытаться.

Я крепче прижала ладонь к ране. Несмотря на все усилия, вокруг моих пальцев пузырилась горячая алая жидкость. Я глубоко вздохнула и выкрикнула его имя так громко, как только могла.

– Берон!

Крик отозвался невыносимой болью в ране.

Перекатившись на бок, я оперлась всем весом на локоть, удерживаясь так долго, как только могла. Затем мой локоть дернулся, соскользнув, и я ударилась виском о каменный пол.

Внезапно он оказался в дверях.

Он услышал меня.

– Ситали? – раздался его взволнованный голос.

Я медленно моргнула.

Он присел на колени, обхватив мою голову. Мои волосы теперь были мокрыми и холодными, но руки Берона были горячими и сильными.

Моя воля к жизни иссекала. Я чувствовала, как кровь отступает от моих пальцев и ступней, вытекает из рук и ног, как вода, испаряющаяся из губки.

– Посмотри на меня. Останься со мной, – умолял Берон. – Келум! – прорычал он.

Перед глазами все плыло, я попыталась сосредоточиться на его острых скулах. Я вспомнила обычную ухмылку Берона. Его дразнящий смех. Даже его разочарованное рычание. То, как он преследовал меня и говорил, что я досадная помеха, избалованная, нелепая, раздражающая его девчонка.

Он ненавидел меня. Но даже несмотря на это, сейчас он был здесь. Он пришел, когда я больше всего в нем нуждалась.

На глаза навернулись слезы. Я не смогла их сдержать, и они соскользнули на пол, падая на кожу Берона и смешиваясь с моей кровью. Я начала дрожать, становясь все холоднее, пока мои пальцы не окоченели, а мороз не распространился дальше – по рукам и ногам.

Я понимала, что не выживу, но мне нужно было сказать Нур… чтобы она защитила мою величайшую тайну, мою слабость. Мою самую большую любовь. Во рту у меня пересохло, как в пустыне. Губы онемели, будто стали чужими. Их покалывало, когда я прошептала:

– Скажи Нур…

Он замер, а затем приблизил свое лицо к моему.

– Я здесь, Ситали. Нур уже в пути.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Мы оба знали, что мне уже не помочь.

– Скажи Нур, чтобы она позаботилась о нем, – слабо выдавила я, поморщившись, когда острая боль пронзила рану.

– Ты скажешь ей сама. Келум услышал меня. Нур будет здесь через секунду.

– Скажи ей, чтобы она позаботилась о нем, – пробормотала я невнятно.

Громкое жужжание заполнило мои уши, но боль начала отступать.

– О ком?

Кто-то потряс меня.

– О ком нужно позаботиться, Ситали? Скажи мне.

На ум пришло видение крошечной ручки, обвившейся вокруг моего пальца, темных волосиков и такой мягкой кожи. Идеальные слегка изогнутые губы. Маленькие шаги… он так вырос с тех пор, как я видела его в последний раз.

– Он такой умный, – попыталась сказать я, но слова прозвучали скомканно и нечетко.

Он называет меня Ситли. Не будь судьба так жестока, он называл бы меня мамой.

– Мой сын, – наконец выдавила я. Мой голос звучал отдаленно, тонул в глубоком, темном море, которое с каждым ритмичным всплеском грозило утянуть меня на дно.