Елена Архипова - Да воздастся вам..! или Плюс три

«Мда… Я отлично помню, что я Николай Нагаев, но раз параллельно моим собственным мыслям, так навязчиво идут еще и эти, про «сестру», которой у меня никогда не было, про каких-то «Шасста…» и «Шама…», Шшасстардисса и Шшамссуна, – тут же услужливо поправил его внутренний голос, – вот-вот, про них самых, то значит ни о каком бреде под воздействием наркоза речи быть не может!» – сделал вывод Колька и даже коротко рассмеялся, довольный тем, как логично он может рассуждать в такой необычной ситуации.

«А значит одно из двух: либо это кома, про которую современная медицина ничего толком не знает и не может сказать наверняка, либо, как не фантастически это звучит – я попал… При чем в чужое тело и это… Как там..? Мне досталась память реципиента! Вот! Если не вся его психоматрица целиком… Уж больно мысли и желания этого… НикА́лласса… я воспринимаю ярко, почти как свои и эта… Никссуна…» – при мысли о «сестре» у Коли прямо все внутри перевернулось и сердце затопила такая сумасшедшая любовь и нежность, что он захлебнулся воздухом, неожиданно ставшим густым и горячим.

Он никогда и никого не любил так сильно, даже к покойной маме его чувства были намного спокойнее и ровнее. Нет, он очень переживал ее смерть и ему очень ее не хватало, но это все было как-то с позиции «ему», «для него», а вот неизвестную девушку ее брат любил иной, жертвенной любовью, и был ради нее готов на все, даже на смерть, что собственно и произошло прошлой ночью… И теперь это чувство унаследовал Николай и да – ни за что бы от него не отказался!

«Как там у Высоцкого? «…Любой ценой – и жизнью бы рискнули, чтобы не дать порвать, чтоб сохранить Волшебную невидимую нить…»? Вон, значит, о чем там шла речь?! Любовь, оказывается, такое чувство, которое хочется сохранить всегда, и не так уж важно, к кому ты его испытываешь! И раз уж этот мир (даже если он мне всего лишь пригрезился в коме), расщедрился мне, Кольке Нагаеву, в прошлой жизни едва не заледеневшему от дикого одиночества, на такой королевский подарок, как близкий человек, то надо быть идиотом, чтобы прос…ть этот дар!» – подумал парень и решительно стал озираться по сторонам.

Память предшественника подсказывала ему, что где-то здесь должны были разложить «для очищения» и то оружие, что было при них и нанесло смертельные раны. Оружие, которое познало кровь соплеменников, по верованию их народа становилось «нечистым» и его нельзя было сразу нести туда, где было жилье и находился очаг, на котором варили пищу, вот его и оставляли в «Пещере мертвых» на несколько дней, пока сталь-убийца «не забудет» о своем преступлении.

Коле все эти суеверия были как нельзя более на руку и хоть с мечом он никогда дела не имел, но решил положиться на память тела, ну и на то, что настойчиво вводила в его мысли чужая психоматрица. «И кстати, «их народ» – это кто имеется ввиду? То, что племя отсталое и верования первобытные – это понятно, но как они себя называют?» – мысленно задал он вопрос то ли своему (теперь уже своему) подсознанию, то ли второй личности, которая, возможно, так и осталась в их общей черепушке.

«Что?! Наги?!» – пришедший ответ на несколько секунд ввел его в ступор, – «то есть оборотни со второй ипостасью в виде гигантской змеи?! Ничего себе попал! И нет – это точно не бред и не кома, потому что ни в каком коматозном бреду он не стал бы представлять себе такой ужас! К тому же, здешний «он» еще и полукровка, скорее всего не способный на полный оборот… Нет-нет, уж чего, а самоуничижение Колиной натуре не свойственно от слова «вообще», а значит нужно отнестись к ситуации с максимальной ответственностью: он только что здесь появился, а желающих отправить его к этому, как там его, Шшасстардиссу, более, чем достаточно!»

Если та часть меня, которая Ника́лласс, настойчиво подбивала меня на немедленные действия, мое собственное «Я», глупостей делать не собиралось. От этой двойственности мне сначала было немного не по себе и я чувствовал себя оккупантом в новом теле, то потом это чувство понемногу улеглось. Ведь если судить объективно, то без меня это был бы просто труп и чудом зажившие раны в комплекте с моей сущностью, как раз и свидетельствовали, что отныне тело подарено мне.

Ну а то, что Никалласс не смог уйти – это вина не моя, а его одержимого желания спасти сестренку во что бы то ни стало! Останется он и дальше в моей черепушке или уйдет, когда миссия будет выполнена, не знал ни он, ни я.