Дарья Чернышова - Близнецы. Часть вторая

– Показывай все что есть.

– Они у меня в кабинете.

– Ну так веди.

Ортрун Фретка нахмурилась. Модвин осторожно коснулся ее плеча.

– Я буду с ними. Не волнуйся.

Она молча взглянула на него и тяжело выдохнула.

– Госпожа, – обратился к ней Алеш уже у порога и показал на Тетрама, – проследите, чтобы он уснул, иначе я не смогу закончить осмотр.

Ортрун повернула голову и едва заметно кивнула, показывая, что все услышала.

«Тут явно где-то прячется женщина и мать. Вылезай, а я заодно на тебя посмотрю».

В коридоре на них опять наскочил Збинек Гоздава.

– Что еще нужно? – спросил он, решительно подтянув правый рукав.

– Достаньте самый крепкий спирт, какой найдете, – вспомнил Алеш.

– Сколько надо? Ведро?

«Пожалуй, многовато. Но если вдруг придется кого-то окунать за волосы…»

– Пусть будет ведро.

Гоздава подтянул рукав еще выше и зашагал прочь. Баво тихо щелкнул пальцами. Господин Модвин украдкой вздохнул.

«Что, пронесло? Я даже не знаю, рад ли».

Юноша хотел обратиться к Баво, но отвлекся на движение в конце коридора. Маленький слуга опрометью несся к ним, держа на вытянутых руках белую, как свежий снег, рубашку – будто опасался, что она успеет растаять. Модвин жестом велел передать ее Алешу.

– Это моего брата, но вам подойдет.

«Мертвого пьяницы, что ли? Да мне точно впору».

Алеш поблагодарил слугу и перебросил рубашку через локоть.

Ее чистые рукава болтались маятником, пока они втроем шли по очередному ровному коридору, поднимались по стоптанной до блеска лестнице, заворачивали за следующий прямой угол. Замковый лекарь успел, по всей вероятности, заскучать, потому что ему взбрело в голову завязать беседу.

– В чем дело, как вы считаете? – спросил Баво, имея в виду корчащегося в муках ребенка этажом ниже.

«В тебе, во всех вас, в этом проклятом месте».

– Скорее всего, воспалился придаток кишки. Если так, его нужно вырезать как можно быстрее.

«Я не вскрывал для таких вмешательств живых людей, но тебе об этом знать не обязательно».

– Жар ведь начал спадать.

– И мальчику стало хуже. Тебя это не смутило?

– С чего вы взяли, что…

– Да чтоб тебя! – вспыхнул Алеш. – Просто бездействуй дальше. Хорошо бы молча.

Модвин Фретка прибавил шагу и продолжал идти строго между ними двумя.

«Думаешь, не достану? Ты меня плохо знаешь».

Совсем без резких движений в этом клокочущем хаосе, очевидно, было не обойтись. Например, пришлось придержать распахнувшуюся от сквозняка дверь кабинета.

«В детской бы чаще проветривали. Что за люди».

Перед закатом быстро холодало. Баво с порога тут же бросился к окну, и вскоре бледный, но ровный природный свет скрылся за ставнями, уступив место дрожащим огням ламп. Алеш подумал, что, уходя, возьмет их с собой вместе с инструментами и погрузит это место во мрак.

«Хотя тут и так унылейший из кабинетов».

Даже кушетки не было. Нуждающиеся в помощи и уходе люди предпочитали, видимо, получать их в любом другом помещении замка, и Алеш вполне мог их понять.

Стол, стул, шкафы, несколько полок, проклятое окно и зеленое пятно портрета на пустой стене.

«Сюда можно прийти разве что умирать».

– Если это поможет, – подчеркнуто сдержанно заговорил Баво, отпирая полку в самом низу огромного шкафа, – я найду записи, касающиеся здоровья мальчика в последние три года.

– Ты даже записи вел? Ну надо же. В академии научили?

Баво, прижав к груди тяжелый ящик с инструментами, покраснел и гневно вскинул брови.

– Смените уже тон, – прошипел слуга. – Вы здесь вообще никто.

«Ну точно академик. Ненавижу, чтоб их, академиков».

Господин Фретка кашлянул и ткнул полусогнутым пальцем в сияющую белизной рубашку.

– Может, пока переоденетесь?

Алеш вспомнил, что надо разжать кулак, чтобы вылезти из рукава куртки.

Грязная ткань смотрелась на спинке стула как ленивое пугало. Заправившись, Алеш резко выпрямил локоть, чтобы подвернуть манжет, и потоком воздуха поднял пыль со стоящей впереди книжной полки. Подписанные корешки немного утешили знакомыми названиями. Наименее пыльным же оказался один неподписанный, светлый, довольно толстый, с заломом ближе к задней стороне обложки.

Алеш привык верить своим глазам.

Академия в Рольне, тридцать седьмой год, писано при свете чумных костров.

– Это не то, – устало бросил Баво. – Посмотрите на верхней полке. Трактат с изображением…

– Откуда она у тебя?

– Что?

– Это моя вещь. Как она к тебе попала?