Андреа Стюарт - Император костяных осколков

Я повисла на карнизе и нащупала ногами подоконник.

Это может показаться странным, но мне нравилось, как прежде, тайком передвигаться по коридорам дворца. Резец и связка ключей лежат в кармане на поясе. Все знакомо, я как рыба в воде.

Не в силах удержаться, я выглянула из-за угла – посмотреть на дверь в свою комнату.

Йовис еще там, и Мэфи рядом с ним. Он показывает своему зверю развернутую веером колоду лакированных карт. Мэфи протягивает лапу с перепончатыми пальцами и выбирает одну.

– Нет-нет-нет, – вздыхает Йовис, – если попытаешься бить «рыбой» «морскую змею», проиграешь.

Мэфи склоняет голову набок, садится на задние лапы и говорит:

– Кормишь рыбой морскую змею – делаешь змею своим другом.

– Так это не работает.

– Со мной так.

– Ты что – морская змея?

– Подожди, по-до-жди. – Мэфи прижимает уши.

Я спряталась обратно за угол и прислушалась – не идет ли кто. Играть в карты на посту у комнаты императора настоящий страж не станет. И это притом что Йовис лично охраняет меня по его собственному настоянию. Похоже, я сама виновата: назначила капитаном Императорской гвардии бывшего члена Иоф Карн и ставшего притчей во языцех контрабандиста. Но он спас уйму детей с Праздника десятины, и за это его очень полюбили в народе.

А вот мне как раз любви народа очень даже не хватало.

По пути в хранилище осколков, чтобы не попасться на глаза слугам и стражникам, приходилось то и дело нырять в боковые коридоры или прятаться за колоннами. Дверь открылась без проблем, и я проскользнула внутрь. Мышечная память подсказывала, как и куда двигаться. Я взяла стоявшую у косяка лампу, зажгла и прошла дальше. В этой комнате была еще одна дверь – с бронзовыми панелями, на которых был выгравирован дымчатый можжевельник.

Еще один замок, еще один ключ.

Я спускалась по темным тоннелям старой шахты, а лампа освещала грубый рельеф стен. Конструкции, которым отец поручил охранять тоннели, я вывела из строя, как только обрела силу. Другое дело конструкции, которые были рассеяны по всей Империи: одни свихнулись, другие попрятались. Только двух я могла назвать своими: Хао – маленькую шпионку, которой я переписала команды на повиновение только мне, и Бинг Тай. Хао погибла, защищая меня от отца. Остался один Бинг Тай.

На развилке я повернула налево. Открыла очередную дверь.

Я часто гадала, что делает отец, когда скрывается в своих запертых комнатах. И до сих пор не нашла ответа на этот вопрос.

Тоннель привел в пещеру. Это была лаборатория отца. Я разожгла расставленные на полу лампы. Часть пещеры занимал бассейн, рядом с бассейном было устроено рабочее место: стеллажи, металлический стол и корзины с разными непонятными инструментами. А еще деревянный ящик, в котором отец хранил машину памяти. Здесь я нашла Трану. Она лежала под водой в бассейне и была присоединена к машине прозрачными трубками.

Как и всегда, первым делом я проверила бассейн. Темно-рыжая вода отражала свет лампы, и пришлось прищуриться, чтобы разглядеть лежащее на дне.

Это была точная копия моего отца с закрытыми глазами. Волну облегчения сменяет знакомый укол в сердце. Он так похож на Баяна… вернее, это Баян был похож на отца.

Но Баян погиб, помогая мне одолеть отца, а когда я по нему отгоревала, то поняла, что его уже не вернуть. У меня было тому доказательство.

Отец выращивал собственную копию, погрузив в бассейн свой отрезанный палец ноги. А меня он выращивал из частей людей, которые собирал по всей Империи. Он пытался вложить в меня воспоминания Нисонг, своей умершей жены. У него получилось, но лишь отчасти. Во мне поселились какие-то из ее воспоминаний, но ею я не стала.

Я – Лин. Я – император.

Даже если бы я смогла с помощью машины памяти наполнить эту копию воспоминаниями Баяна, Баяном она бы не стала.

Мне показалось, я что-то услышала. Я резко развернулась. Шаги? Лампы в пещере освещали только камни и воду. Я слышала стук собственного сердца, который грохотал у меня в ушах.

В этот момент охватившей меня паники я поняла, что теряю все, чего добивалась годами, изучая по ночам книги по магии осколков, теряю смелость, которую обрела, победив отца. Все это словно растворилось в воздухе, когда я поняла, что становлюсь параноичкой, что слышу звуки, которых нет и быть не может.

Как кто-то мог пройти сюда за мной без ключей? Как только двери закрывались, замки сразу защелкивались.

На металлическом столе были разложены книги и бумаги с записями отца. Забирать все это к себе в комнату мне не хотелось, там их могли увидеть слуги.