Галина Вайпер - Психи

Небольшой цилиндр в районе мозжечка оказался вовсе не гиперпространственным двигателем, как наврал мне Крутой. Это был телепортатор, позволяющим почти мгновенно перемещаться из одной точки пространства в другую, хоть с Альфы Центавра до Малого Магелланова облака, хоть с одного конца Галактики до другого. Прямо тебе натуральная нуль-транспортировка, как в фантастических книжках писали.

Не знаю откуда, во сне научили, наверное, но я теперь знал и все обитаемые планеты в нашей Галактике. Их оказалось не так уж и много, в Федерацию входили двадцать четыре планеты. Имелись и другие, вроде Земли, которые до галактического союза еще не доросли в силу технологической отсталости, но были учтены, и предполагалось, что рано или поздно, по мере дальнейшего развития присоединятся к продвинутым цивилизациям.

По обеим сторонам от двигателя, ближе к ушам, виднелись две маленькие сферы размером с крупную горошину – два компьютерных блока. Один управлял телепортатором, второй служил персональным советчиком. Я ощущал, как оба компьютера связаны со всеми структурами моего мозга и между собой, даже понимал принцип их взаимодействия с моими нейронами, вот только описать был не в состоянии. Мой словарный запас не содержал таких понятий.

Я разомлел от ощущения, что стал сверхчеловеком, не в смысле морального императива, а в смысле грядущих возможностей, лежал, созерцая чудесную картину собственного устройства, и тут неизвестный голос сломал мне весь кайф, сварливо заявив:

– А вот этого не надо!

– Че не надо? – слегка вздрогнув от неожиданности, поинтересовался я.

– Никакой ты не сверхчеловек, – голос, между прочим, звучал прямо в моем мозгу. – Обычный человек, несомненно, подходящий для работы в Спецзачистке, просто снабженный передовыми технологиями развитых цивилизаций. Не более того, запомни. Ишь, чего надумал – сверхчеловек! – и мелко захихикал.

– А ты кто? – растерянно спросил я и открыл глаза. – И что такое Спецзачистка?

Осмотревшись, рядом с собой обнаружил распростертое на чем-то вроде пьедестала тело Крутого, покрытое зеленоватой простыней. Вокруг, вдоль стен громоздилось неизвестное мне оборудование, сверкая полированным металлом под рассеянным белым светом. Пахло лекарствами, только запах был непривычный.

– Спецзачистка – сокращенное название Центра экстренного реагирования и прочая. Я же твой справочник, переводчик, нянька, в общем, твой персональный компьютер, – отозвался голос в голове. – Позволь представиться, меня зовут Раигани…

Дальше пошли вперемешку цифры и буквы. Я терпеливо ждал завершения его тирады, одновременно наблюдая, как Перстил с закрытыми глазами отдирает от груди присосавшуюся трубку.

– И ты можешь звать меня просто Раи, для скорости общения, – закончив перечисление своих многочисленных имен, подытожил компьютер.

– Дорогуша, ты что, читаешь мои мысли? – я мысленно продолжал беседу с голосом в голове, глядя, как Перстил открывает глаза и вертит головой по сторонам.

– Зачем? – самодовольно ответствовал Раи. – Когда ты думаешь по делу, у тебя незначительно сокращаются голосовые связки. Кстати, это очень удобно, тебе совершенно необязательно разговаривать со мной вслух, достаточно просто подумать.

– Я понял, – отрезал я. – А если думаю не по делу?

В этот момент Перстил озадаченно уставился на меня, я приподнял правую руку и приветственно помахал ему. Он слабо улыбнулся в ответ.

– Не по делу меня не касается, – отрезал Раи и заткнулся.

– Привет! – прошептал Перстил. – Ты как?

– Законченный шизофреник, – усмехнулся я. – Лежу вот, жду, когда ты очухаешься, сам с собой разговариваю. Все отлично!

– А-а-а! – он снова закрыл глаза. – Вот мы и стали Воинами спасения. Как-то мне не по себе… Тебя не утомляет твой болтун?

– Не успел, – я приподнялся и уселся на своем пьедестале. – Впечатления слишком свежие, еще не достали.

Перстил от души потянулся и тоже сел, свесив ноги с лежбища.

– У нас дома – я имею в виду родительский дом, так вот, у нас дома живет древний робот. Ты не представляешь, насколько он болтлив, куда там моему дедуле, который, между прочим, университетский профессор, поговорить умеет и любит. И деться некуда, эти старинные железяки весьма привязаны к своему дому и своим людям. Выкинуть его было бы неописуемой и непростительной жестокостью, терпеть же временами бывает трудно.

Он слез со своего пьедестала, потянулся и задумчиво продолжил: