Анабель Ви - Милоа – спасители Эбери. Книга 1. Милоа-разведчица

С начала зимы я стала готовиться к экзаменам на первый ранг. Вспоминая свой разговор с Баджером и другими командирами, я избрала темой своей «презентации» влияние жречества на ход военной кампании в Триниане. Тема была совсем не для первого ранга и очень непростая, но зато интересная. Меня так и подмывало доказать Баджеру, с которым мы находились почти в приятельских отношениях (впрочем, он относился по-дружески ко всем своим студентам, прекрасно понимая, что очень скоро, возможно, мы все будем сражаться бок о бок), что жрецы не такие уж «шарлатаны», как он считал.

Чтобы узнать больше об истории жречества и, возможно, даже заглянуть в его тайны, я наметила себе начало лютого месяца (как прозвали в Триниане январь), чтобы посетить Цитлановку и попросить о содействии Архи Да.

Что касается лютого месяца, то в это время Триниан сковывал холод, который мог бы конкурировать и с сибирскими морозами, поэтому уроки в школе ограничивались публичными чтениями в гостиной общежития, занятиями в библиотеке и спортивных залах. Многие на это время уезжали домой, к своим семьям. Омату отбыла первой, направившись в Вегард, где решили провести зиму ее родители. Юира поехала в свое селение в глубине гор, а Альберта как раз собиралась в Цитлановку. С ней-то я и решила скоротать путь. Тем более у меня была лошадь, которую следовало вернуть в конюшню Ала, а это значило, что не придется тащить все вещи в руках или нанимать носильщика.

Снег скрипел у нас под ногами, холодный воздух наполнял легкие, а бледное солнце лишь иногда выглядывало из-за облаков.

– И как лошади не холодно? – спросила Альберта, ведя под узду коня Алекса.

– Я подстелила под седло толстый плед, так что не замерзнет, – откликнулась я, думая о том, когда в Триниане изобретут снегоуборочные машины.

– А у вас с Алексом что-то было? – перешла на любимую тему Альберта.

– Нет, мы просто друзья, – стараясь не выдавать никаких эмоций, произнесла я.

– Сэмми, но ведь вы не виделись столько лет, а тут встретились! В другом мире! И ведь он генерал – такой сильный, такой отважный…

– Но ведь это не значит, что я должна кидаться ему на шею и перерезать глотки всем девушкам, которые слишком откровенно на него посмотрели, – все с тем же безразличием сказала я. – Мы просто друзья.

– Неужели тебе безразличны мужчины? – почти возмущенно спросила Альберта.

– Нет, почему же, очень небезразличны. Просто, наверное, я не встретила еще того, кто бы мне понравился именно как мужчина, а не как друг.

– Но ведь у вас в мире девушки же встречаются с парнями! Мне Шмидт рассказывал! У тебя был парень? – продолжала допытываться она.

– Хм, да, был один, – односложно ответила я.

– И ты теперь не можешь его забыть?

– Нет, мы расстались до моего попадания на Эбери.

– Тогда почему бы тебе не сблизиться с кем-нибудь здесь? Вы же общаетесь со Шмидтом!

– Но у него же невеста! – почти осуждающе посмотрела я на Альберту.

– Ладно, тогда Свон. Он, кажется, неравнодушен к тебе. Вы оба такие светлокожие! – нисколько не обиделась на мой тон Альберта.

– Слушай, прекрати заниматься сводничеством! Следующим летом я стану загорелой, как шоколадка, и тогда с бедным Своном случится удар. И вообще, я сама разберусь со своей личной жизнью!

– А кто такая шоколадка?

О, самое лакомое кушанье планеты Земля! И почему в Триниане не растут деревья какао? Не знаю, долго бы я протянула в этом беспощадном мире без шоколада, если бы не многочисленные медовые сладости, которые тут изготавливались в изобилии. Но оду шоколаду я все же сочинила:

– Шоколад – это самое вкусное кушанье, которое только можно отведать в моем мире. Конечно, на вкус и цвет товарища нет, но ты себе не представляешь, каким унылым кажется Эбери без шоколада! Его делают из какао-бобов, растущих в южных странах. Может, у вас они тоже растут, просто их еще не обнаружили. Шоколад сладок, шоколад воздушен, он тает во рту, он придает тебе энергии и бодрости, он делает твою жизнь ярче и интереснее и при этом он не вреден, как табак или крепкая настойка! А цвет у него… ну, как раз как кожа у нашей Омату, темный и насыщенный. Поэтому в той империи, в которой я жила (я приписала к слову «империя» весь западный мир) загорелые девушки вызывают всеобщее восхищение у молодых людей!

– Ну и ну! А у нас наоборот, ценятся белокожие, поэтому многие даже волосы в белый цвет красят! – заявила Альберта.

– Я тоже покрасить хочу, но при этом не собираюсь оставаться бледной, как смерть, – сказала я.