Александр Мовчан - Золочёный фолиант. Сын морехода

И разделялась надвое Агония, сходясь лишь пред своим концом. А два течения её создали остров меж собой. На нём прекрасный город был Брута́дор, что ныне ветхие строения и части древних изваяний. И в центре его и было то озеро с Замком. Вода была в нём горяча, подобно раскалённому металлу. Туда единственный был путь – тонкая линия тёплой и твёрдой воды, которая на вид не отличалась от прочей, и о которой знали лишь королевы и боги. И вела эта дорога к подножию горы, где винтовая лестница тянулась в зловещий Замок. И на входе в ту обитель страж стоял – умерший король погребённой страны, владыка Брутадора. И имя его века напоминало неизвестную трагедию – он предстал, как Брута́д, ибо забыл имя, данное ему отцом, но помнил он любимый город. Король богами поднят был, как страж, чтобы впускать лишь души неживых, богов и королев. А остальных всех прочь он изгонял.

Но тех, кто был допущен, отводил в главную залу, где среди свеч неисчислимых, что гасли, загораясь вновь, был расположен трибунал; где все Наставники сидели подле незанятого трона. Сходились там Пути всех душ.

Весь цикл Жизни в Одрии прозвался как Путь. Чтобы живое существо, родившись в смертном мире, могло свой крик новорождённый испустить, нужна была душа. И где-то в Одрии загоралась незримая свеча, которая манила душу в тело младенца. И горела она всё время, отведённое Жизнью, удерживая то священное дуновение Творца. А по его прошествии (или, когда свечу задували досрочно) огонь гас, и душа, более ничем не обременённая, летела прочь. Но каждому дано по две свечи – по одной на каждый мир. И, когда гасла одна в Одрии, зажигалась вторая – в Агнии. Она хранилась в Замке Тысячи Свечей. Душа летела на её Свет. И сама Смерть встречала её, предлагая отдых, пока горит загробная свеча. А когда этот огонь грозился погаснуть, Жизнь пробуждала душу от глубокого сна, и предлагала вновь зажечь свечу в Одрии, но уже для другого тела. Но платой за это деяние были все знания и воспоминания души. И если она соглашалась, её Путь начинался вновь. А если отказывалась, то гасли обе свечи, и душа была больше неподвластна никакому Свету, а оставалась в Агнии до скончания времён. Но и из Замка изгонялась, в котором могла обрести блаженный покой. И со временем она превращалась в сонный дух, чей разум полностью угас. И заклята она вечно скитаться по просторам мёртвой земли, пока время не перестанет быть или не будет она растерзана более властной душой.

Такой была Агния – мир королев, богов и мёртвых душ.

А теперь немного об Одрии, мире народов, чудес и Принцев. Смертный мир, хоть его так и называли, был светлым отражением гиблого мира богов. Его просторы покрывали моря, леса и пустыни, а день и ночь здесь разграничивались восходом разных звёзд. Но самым ценным его сокровищем были народы.

И сперва я расскажу об эльфах, восточном народе. Эти прекрасные создания прославились как искуснейшие виноделы. Их виноградники простирались от восточных равнин Нимленда до южных скал Дор’Фамиата. Въезжая в их земли, королевство Илония, первое, что замечал путешественник – терпкий запах вина или насыщенный аромат винограда.

Сами же эльфы выделялись высоким ростом. Они были наголову выше людей, и на две – низкорослых аллоров. Но самое приметное в этих существах – это, конечно же, их длинные заострённые кверху уши. Но как же прекрасен был этот дивный народ! Их красоту и изящество нельзя было сравнить ни с чем в этом мире. Кожа эльфов была бела, как утренний снег, а глаза их сверкали как далёкие звёзды, которых не коснулась ни скверна, ни Тьма. Движения эльфов были легки и бесшумны, а нрав – спокоен и мягок. Они никогда не спешили, но и никогда не опаздывали.

Эльфы всегда предпочитали красоту богатству. И это проявлялось во всём – от их домов до кошельков. Жилища их не отличались роскошью, но повсеместно были увенчаны резьбой и отливом. Серебро для эльфов было священным металлом. Золото в Илонии встречалось редко, да и то лишь случайно, ибо всё на серебро менялось в землях севера и запада. И именно поэтому эльфов недолюбливали на людских и аллоровых рынках, ибо расплачивались за всё они лишь серебром, сколь бы ценным не был товар. И неподъёмный мешок монет из этого металла – обычное дело для несчастных торговцев, решившихся иметь с ними дело.

Но венцом красоты этого народа был Тиссари́н – Серебряный Город. Это была столица Илонии, хрустальная роза, распустившаяся среди прекрасных лесов и холмов. Тиссарин был выстроен вокруг Серебряного Храма – обители Итриля. Главная улица его имела форму огромного креста, если смотреть глазами птицы, и соединяла она собой все остальные кварталы. А в центре её, как бутон лазурного цвета, высился Серебряный Храм. Эта обитель была видна сразу при въезде в главные ворота.