Оксана Руф - Карающая длань законотворца – 2

Ооо, я заметила как на этих словах подобрался отец. Он точно что-то придумал, и это что-то мне явно не понравится.

– Ваше Величество! – Одна из дверей зала распахнулась и на пороге я увидела замученную и запыхавшуюся Амалию иль Толь. – Прошу простить за дерзость, старейшины, – нервно поклонилась баронесса и побежала сквозь цвет мужской аристократии к хозяйке.

Я не слышала, что она ей говорила, впрочем, как и остальные. Над Гражецей и няней принца сиял купол молчания. Но едва баронесса закончила говорить, Её Величество распахнула в ужасе глаза и повернулась к отцу. Всё, что мне удалось разобрать по губам, это слово нет произнесённое с какой-то обречённостью.

Ах, она узнала о похищении принца, но вот о том, что он спасён, ей сказать некому. Дракон, по возвращении, должен был отбыть домой вместе с герцогом ти Фаром. О том, что этот маленький засранец не сочтёт нужным сообщить о спасении Его Высочества я знать не могла.

Но могла предположить. Мда. Моя ошибка.

– Так. – Я сообразила кружок на троих взрослых и ребёнка, вскинула голову и мрачно вопросила: – Что будем делать? Её Величество только что узнала о похищении сына. Цыц, Каэль. Выходить ещё рано, у нас нет плана.

Мальчик нервно дёрнулся и пригладил грязные, пропитанные потом и кровью волосы. На то, чтобы привести себя в порядок, времени у нас тоже не было. Я переступила с ноги на ногу – всё-таки в башне было холодно – и требовательно посмотрела на Иэля.

– Что?

– Ничего не хочешь мне сказать? – Барс отвёл глаза и кашлянул, смотря в потолок. – Почему-то я так и думала. В общем так, наша задача проста, как медяк. Нам нужно сорвать победоносное шествие отца и показать принца Её Величеству. Конечно, привязать герцога де Гралья к похищению невозможно, я более, чем уверена, что он позаботился обо всём и… всех. Следов преступников мы не найдём, как бы ни старались.

– Мы можем просто войти, – подал идею лорд Дитрей.

– И как вы себе это представляете? Я в чужой одежде, без обуви с… с культяпкой вместо правой руки. – Я показала обмотанную конечность и усмехнулась, глядя на то, как расширяются зрачки Иэля. – С нами избитый и покалеченный принц. Каэль, не нужно снимать рубашку, – одёрнула я мальчика. – О том, что ты не таков никто не должен знать. Помнишь, что тебе говорили родители?

– Но я законот… кхх.

Его Высочество оскорблённо сверкнул глазами и отвернулся. О том, что его рот снова закрывает широкая ладонь Дитрея, он предпочёл не думать.

– Ваше Высочество, среди нас только один законотворец, признанный официально. И это я. Не забывайте об этом. Итак, Иэль, у тебя есть идеи?

– Кто это сделал?

– Что? – Я непонимающе уставилась на звереющего барса. – Ты что, всё это время не видел, что у меня нет руки? Боже, с кем мне приходится работать… Это был несчастный случай. Всё, большего тебе знать не следует.

– Кто?

– Если бы ты действительно волновался обо мне, то не прятался бы все эти годы!

– Кто?

Не знала, что слова можно произносить с такой угрозой, да ещё по буквам. И ведь не отвяжется, гад, пока всю информацию не получит, а потом ещё и императору настучит.

– Я сама. Доволен? Теперь мы можем вернуться к обсуждению действительно важных проблем?

Я резко отвернулась от Иэля и хмуро всмотрелась в щель между дверью и стеной. Споры между императрицей, герцогом и старейшинами всё нарастали. Одни брызгали слюной, пытаясь доказать свою идею несоответствия женщины статусу герцога, другие тянули одеяло на себя. И не было в этом огромном помещении никого, кто решился бы спросить: а всё ли в порядке у ребёнка, которым каждый здесь пытался манипулировать? Всё ли в порядке у девочки, которую императорская чета избавила от семейного уюта и заставила проходить сложнейшие тренировки для будущего империи?.. Нет. Каждый за столом хотел урвать кусочек будущей власти. Я, ей богу, чувствовала себя недобитым медведем.

Хух.

Дальше так продолжаться не могло. Мне нужно было сделать выбор: хочу ли я и дальше быть под покровительством Гражецы, которая из всех моих условий выполнила ни одного? Или же мне нужно встать на сторону отца и терпеть его шантаж, пытаясь скорректировать последствия его тщеславия и коварства?

Чего я хочу?

Нет, не так.

Что я могу сделать для этого мира прямо сейчас?

Что я могу сделать для тех людей, что страдают от отцовских амбиций? Хочу ли я просто закрыть на это глаза и продолжить делать вид, что выбранный императорской четой путь – единственный?