Антон Рундквист - Дети Универсума. Книга 1. Трое на перепутье

– Славься, князь! Славься, Кантория! – неожиданно прокричал до того смирно сидевший самый молодой и одновременно самый пьяный из собеседников.

– Э-э… пареньку-то, пожалуй, не стоит более наливать, – заметил «моряк».

– А я не согласен, – решил настоять на своем мужик с подбитым глазом. – Ну не может ведь князь вовсе о народе своем позабыть, да и кишка тонка у Сида всю Канторию под себя подмять.

– Тонка не тонка, а приграничные земли вроде Купера легко заиметь смогёт, – сказал бородач. – Думаете, случайно именно сюда румбийские церковники сегодня прибывают?

– Так их же из Румбии трипские войска вроде погнали, – вспомнил «подбитый глаз». – Клирики, кажись, в Клад направляются, а наш городишко просто по пути очутился.

– Э, не, – возразил бородач. – По мне, так Церковь Порядка присматривается потихоньку к новым кладским территориям. Энцпектирует их, так сказать. Не секрет, мол, Магистр с Сидом на короткой ноге. Небось, про Купер они уже меж собою все там порешали. Да и про шахты нашенские в придачу. Енто токмо вон тому хлюпику столичному все нипочем…

При этом бородач махнул рукой в сторону интеллигента, сидевшего за дальним столиком.

– Точняк, – согласился мужик со шрамом. – Им тама, в Великом Канторе, ваще до одного места, че с окраинами происходит. Не зря Ясенная губерния все за независимость свою ратует. Зачем им личными барышами делиться со столичной знатью, покуда та давным-давно под Кладом прогнулась. Ведь так и есть? Эй, хлюпик, я к тебе обращаюсь!

– Простите, это вы мне? – недоуменно спросил интеллигент.

– Во-первых, не «вы», а «я», – невпопад ответил обладатель шрама. – А во-вторых… Ты мне не дерзи, понял?

– Приношу искренние извинения, если я вас чем-то обидел, – попытался интеллигент погасить в зародыше непонятно откуда вообще взявшийся конфликт.

– Че-то мне кажется, ты продолжаешь дерзить, – последовательно гнул свою линию мужик со шрамом.

– Уверяю, у меня и в мыслях не было…

– Опаньки, он опять… дерзит. Не, братцы, вы слышите: ентот столичный прощелыга думает, он тута главный! Я – простой рабочий, день и ночь тружусь в поте… ентого, как там его… лица! А тут мне какой-то вшивый антилегенд дерзить начинает… Да я ему щас!..

– Да, Ярик, покажи ему! – решил подначить товарища бородач.

– Э, мужики, может, не стоит… – ненавязчиво вставил собутыльник с фингалом.

– Ты слышал, че он про нас сказал? – возразил «моряк».

– Господа, я ничего про вас не говорил…

– Ага! – воскликнул бородач. – Мы, стало быть, для тебя пустое место!

– Вовсе нет…

– За князя! За Канторию! – прокричал молодой выпивоха, и его призыв, очевидно, стал сигналом для перехода к активным действиям. Бородач, «моряк» и именуемый Яриком обладатель шрама медленно, но весьма грозно поднялись со своих мест и направились к столику интеллигента.

«Плохо дело, – подумал наблюдавший за разворачивающейся сценой Эдвин. – Они ж его сейчас будут бить, и, судя по количеству выпитого, бить довольно сильно. Что же делать? Если вмешаюсь, то и мне крепко достанется. Как бы поступил Бэк? Брат бы точно попытался утихомирить этих пьянчуг. Но он гораздо больше и сильнее по сравнению со мной. А чем мне ответить, если на меня нападут несколько здоровенных мужиков? И все же неправильно оставаться в стороне…»

– Господа, – обратился юноша к пьяницам, – давайте не будем устраивать разборки в трактире госпожи Тилли. Особенно в такой день. Какое мнение о куперцах сложится у гостей нашего города?

– Слышь, малец, – глядя на него, проговорил Ярик. –Ты че, тоже… дерзить мне удумал?

Эдвин тотчас осознал всю обреченность своего героического порыва. Мужик со шрамом навис над юношей, словно гигантская каменная глыба. У молодого человека оставался лишь один выход: призвать на помощь магию. Он попытался сосредоточиться, но ничего не вышло: слишком сильным было охватившее его волнение.

– Тише, Ярик! – вдруг остановил собутыльника, уже потиравшего в предвкушении драки кулаки, бородач. – Я, кажись, знаю ентого парнишку. Ты ведь Рагнара сынок, не так ли?

– Да, – ответил Эдвин, удивленный упоминанием имени отца.

– Знал я, стало быть, твоего папашку, – сказал бородач. – Воевали вместе под Громовой крепостью… славный был солдат, славный мужик… Оставь паренька в покое, Ярик, он из нашенских.

– И че? – не понял намека человек со шрамом. – Ему теперь дерзить позволено?

– Я сказал: оставь паренька в покое… – В голосе бородача прозвучали стальные нотки, свидетельствовавшие о том, что шутки кончились, и если Ярик не успокоится, то рискует заполучить еще один шрам.