Яна Вуд - По тропам волшебных лесов

– Что они делают? – взволнованно спросила Лахта.

– Хотят, чтоб мы последовали за ними, – догадался Фэйр.

Путники переглянулись – делать было нечего. Фэйр уверенно двинулся первым. Бральд помог Лахте подняться, и они не спеша последовали за ним. Замыкал ход Борхольд, бросавший в сторону огоньков подозрительные взгляды.

III

Нежданные проводники летели скоро, ловко петляя меж косматых деревьев. Путники шли каких-то полчаса, а показалось – вечность. Когда чего-то нетерпеливо ждешь, мнится, что время течет иначе.

Оказавшись подле Фэйра, Лахта промолвила:

– Спасибо тебе!

– Не благодари раньше времени, – тихо ответил тот.

– Я верю, что пастыри смогут помочь, – уверенно сказала она. – Их волшебство поистине не знает себе равных!

– Тебе о них что-то известно? – улыбнулся Фэйр.

– Немногое, – пожала плечами Лахта. – Страсти, конечно, всякие, что деревенские любят порассказать. Но я им не внимала. Покойного мужа слушала. Хальд сказывал про волшебство. Не про целительство, правда, про чудеса разные, – она мечтательно улыбнулась, припоминая былое. – Говорил, вид у пастырей дивный. Кожа цвета свежей листвы и сочного мха. Волосы – всех оттенков лесных ягод и цветов. На лицах отметины, – серые, витиеватые, – она задумалась на мгновение. – А вот что они значат – не ведаю.

– Отметины эти повторяют очертания ягод и цветов, что подарили цвет их волосам, – пояснил Фэйр. – Каково растение пастыря – такова и его суть. К примеру, подснежник говорит о веселом нраве и доброте, а вьюнок о мягкости и скромности.

– А как они растения выбирают?

– Они не выбирают, – ответил мальчик. – Такими рождаются. Родители сразу и угадывают растение по отметинам.

– Вот это диво, – прошептала Лахта. – Вот почему Хальд говорил, что в пастырях леса скрыта сила самого леса, его сокровенная суть.

– Правильно, таковы пастыри лесов , – кивнул Фэйр.

– А бывают и другие? – удивилась она.

– Вестимо, бывают, – ответил он. – Пастыри вод , например, или пастыри гор . Повсеместно населяют они Запредельные земли. Владеют всеми языками и могучим волшебством. Но пастыри лесов кажутся мне особенно удивительными.

– Отчего?

– Они одни из пастырей могут насылать волшебные видения , – пояснил Фэйр. – Порой они неотличимы от реальности. А порой сияют как далекие звезды.

– А могут ими быть плоды пузырной травы? 2 2 Физалис – спросила Лахта.

– А то! Их пастыри леса заместо светильников держат. А отчего… – голос мальчика оборвался при виде большого оранжевого фонарика, что неспешно плыл им навстречу. Внутри фонарика ярко горела волшебная ягода.

Лахта осторожно коснулась его пальцем. В тот же миг фонарик рассыпался мириадами сверкающих огоньков. Они устремились вверх и незаметно истаяли в воздухе. – Кажется, пришли, – улыбнулась она.

– И успели доложить о себе, – усмехнулся Фэйр. – Этот фонарик еще и неустанный ночной часовой.

Мальчик обернулся и поспешил обрадовать остальных. Скоро им встретилось еще несколько волшебных фонариков. Вокруг снова делалось светлее. Потом молчаливые деревья расступились, выпустив людей на просторную поляну.

Посреди поляны величаво возвышался исполинский дуб. А по краю стояли дубы пониже, но не менее крепкие и горделивые. То здесь, то там в воздухе мерно покачивались сияющие волшебные светильники.

– Лучистая поляна… – прошептал Фэйр.

Лахта недоуменно нахмурилась.

– Но где же дома?

Фэйр загадочно улыбнулся.

– А ты присмотрись.

Лахта прищурилась и невольно шагнула вперед.

– Это что в дереве… дверь?

– И дверь, и окошки, – ответил мальчик. – Не в нем одном – во всех деревьях на поляне. Легенды гласят, что давным-давно, на заре веков, пастыри селились подле молодых деревьев. С годами те высились и мужали, заботливо обступая уютные хижины. И как сами пастыри были неразделимы с лесом, их жилища стали неразделимы с деревьями.

Лахта растерянно закрутила головой.

– А теперь куда?

– К дереву-исполину, – кивнул Фэйр. – Здесь живет глава поселения. Самый древний и мудрый, он и в волшебстве искуснее всех.

Он уверенно направился вперед, но в дверь постучать не успел. Фонарики службу несли исправно – в окошках зажегся свет. Тихо скрипнув, отворилась дверь, выпустив невысокую стройную деву. При виде ее все четверо невольно замерли.

Кожа девы была цвета молодой травы. Бледно-лиловые волосы ниспадали до самой земли. На щеках ее темнели витиеватые очертания стеблей шалфея. Проникновенные глаза таинственно мерцали, словно две большие жемчужины. Серая рубаха на плечах девы, мешковатая и несуразная, сидела, однако, на диво хорошо. Из штанов выглядывали босые ноги с неестественно длинными узловатыми пальцами. Такими же были пальцы на руках. Точно и не пальцы вовсе, а шероховатые ветки и корни лесных деревьев.