Розария Мунда - Ярость огня

Возвращение тела Джулии вовсе не услуга для Ли: это возможность заявить Новому Питосу о своем имени.

Подкрепление. Им должен стать опытный наездник, кто-то из Четвертого или по крайней мере Восьмого Ордена, способный прикрыть меня в случае опасности. Этот человек должен бегло говорить на драконьем языке, что станет преимуществом, а не недостатком. А поскольку я впервые делала выбор в качестве постоянной Первой Наездницы, этот выбор должен расширять, а не ограничивать мой авторитет в корпусе Стражников.

В былые времена Обитель кишела Стражниками, трапезничающими, учащимися и спорящими в солярии. Пока не появилась угроза со стороны Нового Питоса. Теперь же те, кто не дежурил в ночную смену, отправлялись патрулировать северное побережье, а те, кто не участвовал в патрулировании, следили за распределением продовольствия в городе. Я переоделась в опустевшем арсенале и направилась в логово драконов.

Аэла свернулась калачиком в гнезде Пэллора, теснее прижавшись к нему, словно страдания Ли просочились сюда сквозь каменные плиты и слились с его драконом, и она, чувствуя это, ищет способ утешить его. Я издаю приветственный рокот, и Аэла тут же вскакивает, резко распахнув крылья и изгибая хвост. Пэллор же, заметив меня, только раздувает ноздри. В свете факелов его чешуя отливала серебром, в то время как янтарная чешуя Аэлы источала теплое сияние. Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы набросить седло ей на спину и проделать еще одну прорезь в подпруге, чтобы затянуть ее под крыльями.

– Ты становишься слишком огромной для меня.

Я посмотрела на Аэлу и Пэллора, почти совсем взрослых и уже вспыхнувших, и задумалась – как задавалась вопросом всякий раз, находя их в одном гнезде в обнимку, – когда же она начнет откладывать яйца. Новые яйца, еще больше драконов, будущее Каллиполиса. Аэла удовлетворенно фыркнула, выпустив из ноздрей облачка дыма и услужливо припав к земле, чтобы я могла поставить ногу в стремя и запрыгнуть в седло.

– Она вернется, – сообщила я Пэллору.

Аэла развернула крылья, словно паруса, и подпрыгнула в воздух. Ощущение уносящейся прочь земли наполнило меня знакомым облегчением, и я давно перестала различать, кому из нас двоих, мне или Аэле, оно принадлежит. Мы скользили по темному коридору к расщелине Огненной Пасти, что виднелась в центре внутреннего Дворца, и наконец-то взмыли вверх, направляясь к солнечному свету. Дворец, арена, карстовые столпы Крепости, город, уменьшающийся до точки на карте, – все проносится под нами. Осенний ветер хлестал меня по щекам, и я вдохнула его полной грудью.

Через мгновение Аэла приземлилась на другом берегу реки, на центральной площади Саутсайда, где стражники раздавали продовольственные карточки горожанам.

Сегодня за распределением следили Пауэр сюр Итер и Рок сюр Баст. Это было не слишком популярное у стражников задание: граждане прознали, что среди металлических сословий распределение продовольствия происходило неравноценно, отчего на площади царило гнетущее напряжение, пока люди пристально разглядывали браслеты на руках друг у друга. Несмотря на мрачный, не суливший ничего хорошего вид граждан, которые ожидали своей очереди, на лице Пауэра застыло скучающее выражение. Он лениво развалился в будке, пока его дракон кружил на безопасном расстоянии вместе с драконом Рока. Рок выглядел куда менее непринужденно, и каждый мускул его массивного тела был скован напряжением. Я спешилась и, похлопав Аэлу по боку, отпустила ее в небо, где она присоединилась к Итеру и Басту. Ее красноватая аврелианская чешуя ярким пятном выделялась на фоне их черных массивных тел, отличающих породу грозового бича, а крылья казались крошечными по сравнению с их широченными крыльями.

Рок, прищурившись, окинул меня взглядом:

– Как… – Он тут же умолк и залился краской.

Из всех нас Рок тяжелее всего воспринял известие о том, что Ли родом из драконорожденных. И я не могла винить его за это: мы с Роком были горцами и бывшими крепостными Дома Грозового Бича, и даже мне потребовались годы, чтобы свыкнуться с мыслью, что я дружу с сыном человека, причинившего вред моей семье. У Рока же была всего одна неделя на размышления.

Я попыталась подобрать ответ, почувствовав, как на глаза наворачиваются слезы. Как Ли? Ему так больно, что он набросился на меня, словно лютый пес.

– Ему лучше.

– Как думаешь, он хочет, чтобы мы его навестили?

Внезапно мне захотелось обнять Рока. Но я сдержалась и лишь коротко кивнула.