Ната Элеотт - Я,Макс. Нескончаемый полдень

И это значит, что в этот раз эти бумаги предназначены не столько для меня, сколько для всех остальных существ.

– Практикантов не будет, Макс.

– Ты меня пугаешь, Берт…

Император пожал плечами и растворился в воздухе.

……..

И теперь, у края Синей Бездны, я пытаюсь разгадать скрытую в ней тайну тайн. До того, пока она не стала неожиданной и неприятной явью.

В моём распоряжении новейший космический флот, мыслимые и немыслимые виды вооружений и коммуникаций, миллиарды подчинённых существ.

Государство в государстве, где Закон – моё Имя.

Где только мне возможно миловать, будучи непредвзятым, и карать, оставаясь милосердным. Где только мне нести ответственность за все принятые мною решения и держать ответ перед Многоликими.

Я, Макс – Caesar.

Цезарь, кесарь, кайзер, царь…

Просто Царь.

*Laniakea – Необъятные небеса (гавайск.)

*Medusa Cruenta Moriens – Умирающая Кровавая Медуза

*Custos Tristis Solus – Одинокий Мрачный Страж

Макс

Последнее, что запечатлел мой мозг, это кусок стропа, цепляющегося карабином за страховочное устройство на тросе, и сверкающий всеми цветами радуги снег под ним.

Но я явно ощущал себя живым. Не мог, правда, понять степень повреждений, так как боли не чувствовал, и что в равной степени могло быть как хорошо, так и плохо: либо я цел и невредим и организм просто испытывает шок от падения и удара; либо я конкретно изломан и парализован; либо я всё отморозил, пока тут валялся без сознания… Либо варианты этих вероятностей.

На лице по-прежнему были надеты очки. Глаза были открыты, а само лицо, припорошенное, по видимому, снегом, холода не ощущало. Я моргнул раз, другой. Показалось, что надо мной бесшумно мелькнула тень.

Попробовал пошевелиться; вначале пальцами на руках, потом на ногах.

Получалось пока только как-то двигать руками, и я ощупал пространство возле себя. Снег при соприкосновении издавал странный шелестящий звук, напоминающий трение змеиных чешуек при движении. Снять очки получилось только со второй попытки, и я скосил глаза: вокруг меня сверкал только снег… С виду немного странный, но всего лишь снег.

Поднял взгляд кверху. Высоко надо мной зияла гигантская расселина, в которую я, очевидно, и провалился. Странно, но там наверху она абсолютно не казалась такой обширной.

Небо в расселине было тёмно-серым, с несколькими крупными яркими звёздами. Вечер? Или уже утро? Или щель такая глубокая? Интересно, сколько я здесь уже валяюсь…

Пока очки снимал, показалось, что волосы отросли, и вдруг вспомнилась дурацкая байка о том, что быстро волосы и ногти отрастают у трупов…

Стащил с руки перчатку и поднёс к глазам. Картинка всё ещё была неясной, но видно, что ногти коротко подстрижены, хотя и кисть руки, и фаланги пальцев показались тоньше, что ли. Хотя, по сколько кило мы потеряли за восхождение? Ещё и обезвоживание…

Опустил руку, закрыл глаза. Вот и усталость даёт о себе знать. Хроническая усталость… – зато…

Макс

…Я стоял на вершине Аннапурны, после нескольких неудачных попыток, предпринятых мною в прошлом, и целого года подготовки: массы тренировочных подъёмов на множество вершин одноимённого горного массива, и постоянного проживания на треке и во временных лагерях на разных высотах.

Мы, приступив к восхождению на пик, поднимались, ставили лагерь – и спускались, не снимая тропу, гонимые снежной бурей; поднимались снова, проходили чуть выше и снова спускались, не устояв перед шквальным ветром; под нашими ногами разверзались расселины и сходили лавинами пласты снега, вызывая грохочущие камнепады; растрескивающиеся от холода скальники осыпали нас градом острых, как наконечники копий, камней. И так раз за разом, с каждым из которых совершать очередной подъём желающих оставалось всё меньше.