– Я, признался? – Потерялся Парс от таких огульных заявлений.
– Значит признался! – Суровый мужчина склонил голову так низко, чтобы его лицо оказалось прямо напротив лица Парса. Тяжёлый солдатский аромат, состоящий из помеси лука, хлеба, хорошей доли виноградного самогона и самую малость жареного картофеля ударил в нос мальчишки, заставив его отшатнуться.
– Ближе, сопляк! – приказал капитан. – Хочу видеть твой лживый взгляд, когда ты признаешься мне во всём что натворил сегодня.
Факел потрескивал прогорающей тканью, а пламя слегка колыхалось на ветру, пробиравшемся с улицы в дом, у самого уха, ссутулившегося мальца. В какой-то момент Парсу показалось, что ещё чуть-чуть и жаркие языки всё-таки лизнут его взъерошенную шевелюру, и тогда могучий капитан сможет взять его самого за ноги и использовать как факел.
– Ну, говори! – рявкнул страж, снова смрадно дыхнув тому в лицо.
– Я спал, а тут Вы. – С трудом смог выдавить из себя, напуганный ребёнок. При этом, он поглядывал на длинный кинжал за поясом у капитана, и длинное обоюдоострое лезвие, покрытое витиеватым хамоном, внушало ему страх по больше чем пламя что непредсказуемо гуляло не далеко от его лица.
Ведь если за кражу в городе лишали рук, то за ложь стражнику при допросе, полагалось оставить ему свой язык. И при одной только мысли, что сегодня ночью это может быть его язык, язык Парса отказывался выполнять все команды хозяина.
– Ты знаешь, сколько языков из лживых ртов слизал этот клинок? – будто прочитал его мысли страж, указывая пальцем свободной руки на оружие, заткнутое за пояс.
Во рту у Парса пересохло, а ладони его напротив, покрылись потом. Он отрицательно замотал, а может, затряс, или задёргал головой. Он был так напуган, что вполне мог позволить себе сделать всё это одновременно.
– Много. – С ухмылкой явно пропитанной глубоким самолюбием и даже некоторой гордостью, медленно протянул мужчина.
– Хочешь стать одним из них? – капитан твёрдой рукой зажал в кулаке рукоять кинжала. Но не достал его, а лишь медленно и показательно, чуть вынул из-за пояса и убрал обратно.
– Нет, нет, господин капитан. – Неожиданно для себя вновь обрёл право голоса Парс. Он сложил руки ладонями друг к другу на груди в молящем жесте, и, сделав неимоверное усилие воли, решился поднять голову и заглянуть в глаза стражу.
– Я спал. – Быстро застрекотал Парс, стараясь успеть сказать всё что хочет, до того как капитан снова потянется к кинжалу. – Я помог отцу загрузить лодку на ночную рыбалку. Это было уже давно. Два часа не меньше. Потом я сразу пошёл домой. Пришёл, попил воды и лёг спать. Когда я уже видел первый сон, дверь заходила ходуном от Ваших ударов. Тогда я испугался, и мне стоило большого труда осмелиться подойти и спросить, кто ломится ко мне в дом. – Парс тяжело выдохнул, переводя дыхание, и снова ссутулил плечи.
Капитан напротив, выпрямился в полный рост и надменно посмотрел на хнычущего мальчика сверху вниз.
– Ты живёшь здесь один? – вдруг поинтересовался он.
– Нет. Я ведь всё Вам рассказал! – Пожал плечами Парс. – Отец на ночной рыбалке. Ловит серебристого угря.
– Да понял я про отца! – с нетерпением в голосе, помотал головой страж. – Я спрашиваю, сейчас в доме больше никого?
В тот момент Парс первый раз в жизни осознал всю ответственность, что ложится тяжёлым грузом на его хрупкую детскую шею. И эта ноша показалась ему куда как тяжелее, чем когда закидываешь бочонок полный вина или мешок с рыбой за спину, работая в порту.
Слова, просто слова. Те, что по сотни раз на дню вылетают и выскакивают, выпрыгивают и улетают в пустоту, сказанные мимолётом или указывающие на какое-то действие, или просто высказанные себе под нос от нечего делать, могут обретать не только глубокий смысл. Но и иметь силу способную преобразовать физическую реальность, приобретая материальное воплощение в окружающем мире, и решить судьбу человека.
Если бы Сад-Ка-Гери потрудился в ту ночь опросить всех соседей, что проживали на улице рядом с домом рыбака, если бы он не торопился найти решение возникшей перед ним проблемы с присущей ему, как солдату прямотой и рьяным напором, а проявил чуть больше прозорливости и хитрости. Тогда история Парса, закончилась бы, так толком и не начавшись.
Соседские дети могли путаться и не знать точно, кто из двух братьев старший, а кто приёмный, серьёзный и высокий Парс, или хлипкий и маленький Фарс, но одно они знали наверняка, что в доме рыбака Формика-Амо живёт двое мальчишек. И узнай это капитан до того как постучал в дверь дома где в это время засыпал Парс, то руки уже никогда бы не вернулись на прежнее место сироты. Да и сирота, скорее всего, отправился бы по реке смерти в далёкое и холодное подземное озеро Морги, где людские души парят над чёрной водой, не зная, чем им заняться, не имея тела.
Читать дальше