Адам Сильвера - Сын вечности

Я бегу по винтовой лестнице наверх в свой любимый Солнечный зал. Над входом светится витраж, изображающий феникса и яйцо, соединенные кругом пламени. На наш тринадцатый день рождения ма привела нас сюда. Брайтон вел себя прилично, но быстро потерял терпение, когда я начал читать все подписи и этикетки. Я тогда читал не очень шустро (да и сейчас тоже) и надолго застревал перед каждой витриной, боясь, что никогда больше сюда не вернусь.

В Солнечном зале есть все: флейты, имитирующие песни, с помощью которых фениксы переговариваются и обучают птенцов; деревянные и стальные арбалеты в форме крыльев; веера из зеленых и синих перьев; церемониальные подсвечники для тех, кто молится пламени феникса о возрождении любимых после смерти; яичная скорлупа всех цветов и размеров; песочные часы с пеплом внутри; глиняные маски с огромными клювами и кожаные куртки с перьями на рукавах – почти такие же, как у Сияющих рыцарей; окаменевшие слезы; ряд ножей конца с почерневшими костяными рукоятями и зазубренными лезвиями, желтыми, как кровь гидры, из которой они были скованы, чтобы гасить пламя фениксов и не позволять им возрождаться.

– Простите, – раздается голос с британским акцентом – моим любимым акцентом, на минуточку. В груди что-то сжимается, я оборачиваюсь и вижу молодого красивого парня, бледного, в веснушках, небритого, рыжего и лохматого. На нем футболка с пейзажем Нью-Йорка – такую может надеть либо турист, либо тот, кто проиграл пари. Он указывает на мой бейджик.

– Вы здесь работаете?

– Да. – Я чувствую, как теплеют щеки, и мечтаю стать невидимым, чтобы он не заметил, как я краснею. – Чем я могу вам помочь?

– Когда проходят экскурсии?

– В начале каждого часа.

Парень смотрит на часы.

– У меня в полдвенадцатого шоу. Может, вы проведете мне короткий тур? Обещаю не задавать много вопросов.

Я готов выслушать любые вопросы, если их задают таким голосом. До официального начала моей смены десять минут, но меня вообще это не смущает. Чтобы провести время с ним, я готов работать сверхурочно.

– Я могу вам все показать. Вы один?

– Да. – Он протягивает руку, которую я с удовольствием жму. – Я Чарли.

Не стоит мне этого делать. Я не зубрилка Брайтон, который знает все ответы. Но сейчас тот редкий случай, когда я готов ответить на любой вопрос. Я стараюсь не зацикливаться на том, что мои узкие джинсы и любимые коричневые ботинки из секонд-хенда выглядят не так круто, как мне всегда казалось. И меня даже не особо волнует, если Чарли живет в другом городе: для чего еще придумали фейстайм?

– Что вас интересует?

– Я не подозревал, что существует столько разновидностей фениксов, – отвечает Чарли, проводя рукой по волосам, как обычно делают модели в интернете.

– Их туча, – говорю я, пытаясь понять, какого цвета глаза Чарли – изумрудного или цвета весенней листвы. Я представляю, как допоздна болтаю с ним по телефону, лишь бы подольше слышать его голос, но тут же соображаю, что должен вести экскурсию, как положено гиду.

– Взгляните. – Я показываю на модели фениксов под потолком. – Существует несколько десятков пород, и хранитель коллекции Кирк Беннет выбрал для наших гостей самые популярные. Гулять под фениксами – одно из моих любимых занятий.

– Расскажите мне о них, – просит Чарли.

– О моих любимых занятиях? – Даже не знаю, с чего начать.

– О фениксах, – с улыбкой говорит он.

Мне вдруг становится жарко, хотя я стою вдалеке от солнечных лучей, бьющих в потолочное стекло. Я беру реванш, указывая на фениксов – как на звезды – и рассказывая их истории, словно складывающиеся в созвездие. Коронованные старцы; небесные ныряльщики, которые живут под водой и могут поджечь океан своим лазурным огнем; вековые фениксы, которые возрождаются только раз в столетие; обсидиановые, с сияющим черным оперением и глазами такими темными, что кажутся дырами; мимолетные, которые бросаются на врагов как ракеты, взрываются и возрождаются мгновение спустя в поле пепла; сверкающие буревестники, способные поднимать бурю взмахами огромных крыльев, размах которых втрое больше их некрупных тел. Я останавливаюсь перевести дыхание после солнечных глотателей, которые выдыхают самое жаркое пламя и сгорают быстрее всех.

– Невероятно, – говорит Чарли и подходит к модели одного из самых знаменитых фениксов в истории. Серый солнечный феникс сидит на бронзовом насесте. У него глаза-жемчужины, серая грудка, темный хвост, желтые крылья и золотой венец на голове. Перед ним висят изображения призраков Кеона Максимо и Батисты де Леона. – Теперь я кое-что понял. Я читал о королевских убийцах, которые выклевывали глаза драконам, – вот это я понимаю, фениксы! Почему эти двое так парились из-за серых солнечных?