Сара Джин Горвиц - Тёмный лорд по имени Клементина

Этот Колдоварь был наверняка самым древним томом в библиотеке. Он создавался трудами представителей рода Заколдун: многочисленные тёмные лорды старательно вносили в него записи, имевшие отношение к самым давним и непримиримым врагам: ведуньям, или ведьмам. От невероятно редких, но тем более опасных Белых Ведьм до бестолковых попрыгушек, прятавшихся в живых изгородях буквально в каждом селе. Веками тёмные лорды враждовали с ведьмами – пожалуй, с того самого момента, как в мире появились ведьмы и тёмные лорды. Папа Клементины на дух не выносил ведьм – и в особенности попрыгушек. О, крестьяне сколько угодно могли именовать их «ведуньями» или «целительницами», или менее уважительно (но не менее загадочно) «хитрым народцем», но, со слов тёмного лорда, в этих тварях не было ничего мудрого или хитрого.

Среди них были даже такие нахалки, у которых волшебства не имелось и в помине, зато они жили припеваючи, продавая невежественным крестьянам «любовные зелья» или «защитные амулеты», ничем не отличавшиеся от обычного травяного чая или гальки. А ещё эти обманщицы всячески подрывали власть тёмного лорда, начиная с запрещённой им тайной торговли волшебными предметами и кончая наглыми попытками вмешаться , когда он решал, что пора лишний раз нагнать страху на местное население – как будто издевательство над крестьянами не являлось его законным правом, которым он волен был пользоваться по собственному усмотрению! Клементина даже сердито покачала головой при мысли о такой дерзости.

Конечно, у тёмного лорда имелось множество врагов, – а иначе какой же он тёмный лорд? – однако немногие из них опустились бы до такого трусливого способа, до обстругивания его тела. И к тому же на данный момент у лорда Элитора попросту не было достаточно серьёзного соперника из числа других лордов – в этом Клементина была вполне уверена. Когда она была маленькая, папа провёл обряд с корнем мандрагоры и сокрушил тёмного лорда, правившего по другую сторону гор и считавшегося самым сильным волшебником в мире. Девочке эта история была известна в подробностях, потому что она сама провела шесть лет под сонным проклятием, наложенным в отместку тем самым лордом. Тогда её папа, вынужденный снять заклятие мандрагоры, весьма сурово объяснил дочери, когда та проснулась, как опасно хвататься за острые предметы неизвестного происхождения – какими бы сверкающими они ни были.

Нет-нет, приличный тёмный лорд непременно бы нанёс удар по Клементине – ведь она как-никак была единственной наследницей лорда Элитора, – или отправил банду разбойников грабить на торговых путях Заколдуна, или, если обладал достаточной властью, собрал бы армию из людей и злобных чудовищ, чтобы они перешли горы и вторглись во владения лорда Элитора, разоряя всё на своём пути. И главное: такой враг обязательно бы отправил письмо с вызовом. Что-то вроде « Руки прочь от моего добра !» или « Считай, что твой з а́ мок уже стал моим, визгливая свинья !» или « Ради всего злого, Элитор, заканчивай торговую войну, это вредит бизнесу !»

Насколько Клементина могла судить, после происшествия с мандрагорой папа старался держаться подальше от попыток выполнить норму Мерзких Штучек в таких грандиозных масштабах, сосредоточившись на жестокостях местного уровня. А такое проклятие… такое проклятие явно было чем-то другим. Вот уже какое-то время оно медленно, но верно пожирало её отца, и до сих пор ни один из тёмных лордов не признался в этом злодеянии. Армия тоже до сих пор не вторглась в долину Семи Сестёр, чтобы насадить на пику голову Клементины. Кто бы это ни был, он предпочитал таиться в тени и просто… ждать.

Ни один крестьянин из деревни в долине не владел волшебством, а если бы и владел, не дожил бы до того, чтобы попытаться его использовать – только не под бдительным оком лорда Элитора. И хотя бродячие торговцы и караванщики, у которых папа что-то покупал, тайком плевались и бормотали защитные наговоры, когда думали, что он не видит, они также не захотели бы лишиться своей выгоды. Нет, ответ был простым и понятным: такое проклятие могла наложить только ведьма, причём очень сильная.

В конце концов, оба слова, «колоть» и «колдовать», недаром начинаются на букву К.

Клементина ещё полистала Колдоварь, наскоро пробежав главы о ведьмах с зелёной чешуёй; ведьмах, превращающихся в кошек и крыс; ведьмах, повелевающих кошками и крысами; ведьмах, летающих на помеле или чумном поветрии; и также о ведьмах, поедающих детей и прикидывающихся прекрасными девами, чтобы соблазнять беспечных рыцарей, обрекая их на ужасную судьбу. Всё это было слишком примитивно, а уж каннибализм и вовсе говорил о плохом вкусе – они даже не пользовались котлом (тёмные лорды терпеть не могут ведьмины котлы). И лишь в самом конце, на последней странице, что-то было написано папиной рукой на полях против этих строк: