Екатерина Савельева - Гриф Арче

Сдерживая смех, я готов был привести тысячи аргументов в свою защиту:

– Работа, сер, вы не можете меня прогнать, не сегодня, я ведь с потенциалом, мне осталось немного, я… вы…

Хемсток нервно захохотал, всем своим видом показывая, что я несу незыблемый бред:

– Ну ты одуревший и наглый юнец, думал, что у тебя есть шанс стать хорошим сапожником, да у тебя что не день то казус, а ля гость не прав, о кожа не сходится, подъем не учел, лекала, колодки, то нож, то чепрак, то мерки не те. Ты только свое самомнение откормил и ничему не научился, – и смех сменился гневом.

– Я стараюсь…, – дар речи пропал у меня, и громче чем шепотом я бы не вымолвил. Не желал, чтобы старик слышал мой бабий голос от поступивших к глазницам слез.

– Теперь же в учениках у меня Клотус Коль, – мастер сказал, как отрезал, обойдя столп в виде Грифа, и направился домой.

Меня неожиданно передернуло, и я осмелился идти за ним вслед и просить:

– Дайте мне еще один шанс… последний.

Не замедляя шаг, Кувин Молум Хемсток все хохотал:

– Последний отбыл два дня назад, как ты клялся приходить за пол часу к открытию, знай малец…, – тут он остановился и повернулся ко мне. Тон старика сменился, он стал говорить якобы рассудительно, – «Ты и дюжину старания не возложил, я один кто взялся тебя обучать, отсутствие трудолюбия и дисциплины твое проклятие, а обещания да клятвы потеха надо мной».

На этих словах я и остался стоять недвижим и лишь вглядывался, как старший Хемсток уходит в глубь улицы, и в еще различимом далеке у ворот своей маленькой, городской усадьбы его ожидал Хемсток младший. Сын, уже выше ростом отца, встречал его доброй улыбкой и вероятно хорошими новостями, учитывая как старик расслабился и приободрился.

В один момент стало и холодно, и одиноко. Звезды больше не грели. «Мне уже двадцать лет…», – думал я про себя. И стал напевать какой-то мотив, всплывший из памяти, дабы заглушить последующую череду мыслей. Я направился в сторону общежития, где до недавнего времени в славной четырехместной комнате обитали я и еще два таких же более – менее неудачника. По выходу из приюта, в котором последние годы я был редким гостем, нам, сборищу безродных федерации палатой выделялось безуплатное спальное место на первое время самостоятельного проживания. Это первое время затянулось у меня на 4 года, и с полу года его должно было освободить. Что и сделали за меня местные инспектора в позапрошлый вечер, пока я через дорогу с крыши соседнего дома наблюдал сие зрелище. Как мои скромные пожитки в виде сменных подштанников и рубахи летели с третьего этажа на брусчатку, залитую небесными слезами, и вместе с тем рыжий кот, охрамевший на заднюю лапу после жесткого приземления. В ту же ночь я, собрав вещи в сумку из мешковины, через окно влез в бывше свою коморку и спрятал ее в стене за кроватью. Ту дыру я проделал для заначки, но стена со времен стала обваливаться, и места появилось для более крупных схоронок, вот только зимой сквозняком поддувало нелегким. К слову, кота я как-то больше и не видел.

Ясный вечер. Я телепаюсь за сумкой по Эллею к моему когда-то жилищу. И вновь мой взор увлекся созерцанием. Одна из самых старых улиц Южного Бруга. Яркие фонари с декоративными опорами над головой, у света которых кружатся насекомые, и крылышки их подсвечиваются. По широким огражденным посадками клена, рябины, тополя, ясеня и много чего тротуарам гуляют и люди, и нелюди, веселятся, смеются, как я вчерашним вечером, пока по асфальту в малом потоке движутся автомобили. По обе стороны грандиозные, величественные строения, особняки, дворцовые здания разных эпох, некоторым из них до тысячи лет. Известно мне, что воротам Роуля Веприй Клык с башней и шатровым навершием, на шпиле которого возвышается дикий кабан, уже более двух тысяч лет. Хронологически это одно из первых кирпичных строений южной окраины. Он служит центральным выездом левого крыла Академического Оперного театра им. Жак Мона дю Сюастра, который в свою очередь является истоком улицы. Викторианская и Георгианская архитектуры к вашему воображению. Культурно обустроенный Эллей пришелся по душе состоятельному среднему классу. Здесь во многих поколениях живут деятели искусства, светила наук, жрецы, врачи, преподаватели, инженеры… Я шел, разглядывая ветрины и подсвеченные изнутри окна. Антикварная лавка семейства Ньюберков с географическим уклоном. Выставочная галерея, которая недавно презентовала невероятную коллекцию профессора Вотана Бьёрлинга доисторических обитателей подводных глубин. Через дорогу уютное кафе Гринга Квижин, хозяин видно из местных, раз решил возродить память о древних обитателях этих земель – эгрингов, живших здесь до прихода сыновей Оммала, собственно наших пращуров. Еще пару лавок и галантерей перед душевнейшей пекарней мисс Прозерпины Додвелл, чудный пряный аромат из которой тянулся через несколько кварталов. Магазин Размула Оски, где можно найти все необходимое для изучение Бесконечной Вселенной, начиная телескопами, заканчивая космическими сувенирами из бесчисленных множеств миров. Бутики, лавки, кондитерские, таверна и еще множество заведений различного свойства встречались мне в этот вечер. Я словно бы взглядом на красочные декорации убегал от самого себя и своих неудач. Наверное, где-то изнутри подступал страх за свое будущее.