Вероника Заболоцкая - Великая Зеленая Лиса. Сила Волка

Ее небольшая хижина примостилась у самого края деревеньки, принадлежавшей Львостаи. Диверий открыл глаза словно в середине крепкого сна, до конца не просыпаясь. Внутри хижины было очень уютно и опрятно. Пахло фиалками.

– Я живу одна, – подтвердила догадки Диверия женщина, протягивая ему чашу с настоем из целебных травеньев.– Меня зовут Неония. Я Пророчица и Целебница Львостаи. Рада приветствовать великого князя Диверия, приемного сына правителя Товокония, в наших краях, – согласно этикету, следовало склонить голову, но Львица ограничилась легким кивком.

– Откуда ты узнала, кто я? – удивился Диверий, нашаривая губами край чаши. Чистый вкус терпкого напитка, ни грязи, ни крови – она умыла его лицо, и обтерла тело. Сонный дурман постепенно рассеивался, а с ним и действие обезболивающего зелья. Поврежденное бедро остро напомнило о себе. Сколько же он проспал? Князь осмотрел себя: Неония переодела его в свежую длинную рубаху, туго перевязала ногу, крепко зафиксировав между двумя ровными досками.

– Все просто, всезнание – мой хлеб. Я ждала тебя на той тропе, Диверий. Если бы Шторм и дальше нес тебя – в конце пути ты отпустил бы свой Дух, как и бедный твой конь. Но я решила прервать его бег раньше. У Судьбы было два пути, и она дала мне выбрать наш, – Неония открыто улыбнулась. Что-то манило и опьяняло в этой молодой женщине. А может, это травенья снова одурманили Диверия, но ему показалось, что птицы за окном запели в унисон с шумом деревьев и воздух наполнился сладким малиновым запахом, смешавшись с шалфеем. Нежные пальцы коснулись его щеки.

– Я вылечу твое бедро, князь. И подарю тебе сына… —тихо сказала Неония. – Таков наш путь.

Сладкие уста ее примкнули к его жестким, обветренным и потрескавшимся губам. И боль снова отступила.

****

Товоконий не искал Диверия. Он прогнал его и решил, что князь послушался. Впервые за все время. Правителя огорчала размолвка с князем, ведь Диверий был ему как сын. Но своими угрозами он пересек последнюю границу, и Товоконий никак не мог этого простить. С другой стороны, радостные хлопоты вокруг коронации дочери и ее избранника, необъятное счастье влюбленных – все это наполнило дворец особой атмосферой счастья и полностью вытеснило Диверия из мыслей Товокония. Никто о нем не вспоминал.

Если бы Диверий думал об этом, он наверняка очень бы расстроился. Злился бы снова. Бесился. Жаждал мести, ощущал себя преданным. Но он, в свою очередь, не думал ни о дворце, ни об Измульдине, ни о Товоконии… Для князя жизнь стала легка и хороша. Звеняще золотистая, кружевная, как волосы Неонии. Теплая и ягодная, как ее кожа, и сверкающая самоцветом, как ее фиалковые глаза. Он понял, что никогда не было у него Большого Чувства к принцессе. Это было просто увлечение, желание заполучить и обладать. Собственничать. Неонию князь искренне Вознежил. С ней хотелось делить счастье, которым она же его и наполнила. Он больше не испытывал привычного страха не соответствовать высокому чину или не оправдать ожиданий, не чувствовал зависти, признавая более умелых и успешных, искренне ими восхищаясь.

Неония не рассказывала никому о своем жильце, в деревне знали только о том, что она лечит кому-то очень тяжелый перелом. Князь долго не мог даже встать, но время шло, и нога срослась. Львица заставляла его делать упражнения. Постепенно, от первых движений, полных боли и отчаяния, Диверий снова продвинулся к возможности ходить. Вначале с костылями, затем с тростью. Трости было суждено остаться с ним навсегда. Но даже встав на ноги, князь держался в стороне от других териантропов. Его вполне устраивало уединение с Неонией. Они прогуливались по Чащному Лесу, как ему думалось – только вдвоем. Но тем временем новая жизнь уже теплилась под сердцем пророчицы Львостаи. Другие жители деревни так и не узнали никогда, кого лечила Неония. Гордые львы с уважением относились к личным границам любого живного.

Диверий не только обрел взаимное Большое Чувство с Неонией, но пришел к гармонии с самим собой. Негласно они с Неонией вступили в Союз Нежности и прижили детеныша, которому львица даровала свет в начале Зеленого Времени.

Втроем они были совершенно счастливы.

И только иногда князь вспоминал о заключенном контракте. Он знал, что в Цкеноде все готово к коронации, которую назначили на середину Листьепадного месяца. И новости о том, что Измульдина уже на крайних сроках беременности, тоже достигли его. Такая общая счастливая картина жизни во дворце, окончательно убедила его, что контракт с Юсыем был всего лишь глупой шуткой. Розыгрышем. «Древние Магии Долины не откликнулись на мой зов, а Юсый всего лишь решил воспользоваться моим жалким положением, чтобы позабавиться, да потом рассказывать о глупости и наивности князя и веселить компанию таких же странных магов, скучающих в стенах университета над своими бесконечными учебниками и магическими упражнениями, никому не нужными в Долине в наше время. Шутка, чтобы развлекать никому не нужных магов…»