Лучезар Ратибора - Ларец Пандоры

Кое-чему всё-таки Артём удивлялся, несмотря на отсутствие критичности восприятия: это краски и запахи. Всё чувствовалось и ощущалось в десятки раз острее и ярче, чем обычно. Он разглядывал траву, он видел мелких кузнечиков, не нагибаясь, он видел каждую травинку в отдельности, стоило только приглядеться. И среди всех этих ощущений самым сильным, главным и важнейшим стержнем пролегало чувство возвращения домой.

Воин открыл деревянную дверь и вошёл внутрь. В доме царил полумрак, тусклого света от двух маленьких окон явно не хватало для полноценного освещения. Весь дом был поделен перегородкой посередине на две большие комнаты. На глиняном полу из камней был сооружён внушительных размеров каменный прямоугольный очаг, сверху которого горел костёр. Дрова тихонько потрескивали, пожираемые пламенем. А вот и хозяйки, к кому он так долго шёл, и плыл, и полз, и летел. Слева от очага располагался длинный стол с широкими лавками по бокам. На этих лавках сидели три женщины в длинных платьях из грубой ткани, завязки на поясе и платок на голове были в цвет платья. Женщины пряли. В чёрном одеянии самая старшая, чьи седые волосы выбивались из-под платка, крутила веретено и наматывала на него шерстяную нить, которую выпрядала из большого куска шерсти. А шерсть держала женщина помладше, в тёмно-сером платье. Самая молодая, в светло-сером платье, вышивала какой-то узор на ткани.

Ульвар-Артём подошёл к ним, низко поклонился, дотронувшись сначала правой рукой до сердца, а потом до пола.

– Благоденствия вам и процветания в вашем мире, Вещие Сёстры! Приветствую вас!

Старшая прервала своё занятие, взглянула на пришедшего своим чёрным оком. И сказала, обращаясь к сёстрам:

– Адкалланди, Фрамтид! Смотрите-ка, это же Ульвар! Долго же ты пропадал! Мы, конечно, почти не заметили, – тут она подмигнула одним глазом. – Но для человеческого века тебя долго не было.

– Здравия тебе, Ульвар, – в один голос сказали Адкалланди и Фрамтид.

– Рада тебя видеть, – продолжила средняя сестра. – Расскажи, где так долго был? Хотя… Лучше покажи.

Ульвар недоумённо пожал плечами. Он был блаженно рад видеть Вещих Сестёр, рад, что его приняли. Но сейчас вопрос не совсем был понятен.

– Сестра Адкалланди, как же мне показать? – развёл руками Артём-Ульвар.

Средняя сестра хитро улыбалась, лукаво поглядывая то на воина, то на старшую сестру Сидасту.

– Иди сюда поближе. Так и покажешь.

Ульвар подошёл ближе, и Адкалланди дотронулась сначала до области живота, а потом до лба гостя.

– Ага, вижу. Вот оно. Нахватал, конечно, всякого. Ну и опыт заодно приобрёл. Видишь, дорос немного, чтобы и нас повидать. Вой – он и в новой жизни вой. Так и сейчас путь твой в борьбе и схватке. Истинный сын Севера будет таким во все века, во все времена…

Тут старшая Сидаста прервала сестру.

– Мы тоже рады тебя видеть, Ульвар. Всё у тебя продвигается хорошо. Но ждёт тебя впереди одно нелёгкое испытание. Сам узнаешь, сам постигнешь. Сейчас мало времени объяснять, тебе уже почти пора возвращаться. Вот, держи, передай Магнусу, ему точно пригодится к соревнованиям. Пусть освятит именем Сигдира.

Сидаста дала мужчине деревянный кругляш с вырезанной на ней рунической свастикой. Артём был удивлён, что Сёстры знают про Михалыча, про какие-то соревнования. Но времени расспрашивать действительно не было. А ещё ему очень не хотелось покидать это уютное родное место и возвращаться в обычный мир. Не хотелось, совсем, до боли, до слёз.

Ульвар поклонился Сёстрам.

– Сидаста, Адкалланди, Фрамтид. Вещие Сёстры, моя сердечная благодарность вам. Надеюсь на вашу щедрость и благосклонность в прядении».

Артём проснулся и выпрыгнул из кровати.

– Охренеть! – заорал он так, что, скорее всего, услышали все соседи. – Вот это сон! Вот это реалистичность.

Он даже посмотрел на левую руку, чтобы проверить, нет ли там деревянного талисмана. Свастики не было. Но в ладони явственно ощущались размеры амулета и вес, будто он пару секунд назад лежал в руке. Артём даже пошарил по кровати – а вдруг выронил? Нет, не нашёл. Тогда он скорее открыл тетрадку и зарисовал запомнившийся образ. А рядом записал «Именем Сигдира» – для Михалыча.

Стрелки на часах только перевалили за десять. За Василисой в клуб к трём дня. Если поторопиться, то можно и к Михалычу прежде успеть смотаться, про сон рассказать. Артём взял с прикроватной тумбочки мобильник и набрал основателю клуба реконструкторов.