Алекс Каменев - Странствия алхимика [litres]

Как старый ублюдок вообще сумел выжить?! И где все это время скрывался?!

Страшная догадка заставила прикоснуться к ране на груди. Чувство пустоты, небывалой легкости и освобождения от тяжкого груза. Неужели…

– Зверушка решила показать свою силу? – насмешка исчезла, лицо древнего чародея прорезала гримаса презрения.

В горле Йогар-гала заклокотало. Послышалось невнятное бормотание, кажется, бывший пленник подкреплял атакующие чары проклятьями в адрес пленителя.

Алхимик громко рассмеялся. Он не боялся божка, в глубоких глазах на испещренном морщинами лице застыло выражение самодовольства и абсолютного превосходства.

– Туартсе хома, – презрительно бросил волшебник.

Мой компаньон по аптекарскому бизнесу взвыл дурным голосом.

– Халиррааа! – заорал он, выбрасывая руку вперед.

Рябь пошла волной на Гренвира, но, судя по реакции, его это не слишком взволновало.

Что сделал Старец из башни, я точно не понял, какое-то воздействие на столь тонких материях, до которых такому профану, как я, еще расти и расти.

Божественные чары не успели добраться до цели, они вообще пролетели немного. Черные змеи скукожились, смялись и осыпались на булыжную мостовую горсткой мелкого праха. Почему-то резко запахло корицей. Побочный эффект контрзаклятья? Ладно хоть не дерьмом завоняло.

– Тивкла-га вей гарр, – спесь и высокомерие, казалось, навечно поселились на морде моего бывшего наставника.

Он и раньше смотрел на остальных свысока, а сейчас и вовсе глядел, как на букашек.

– Скаррраааа! – опять завопил Йогар-гал.

Они принялись перебрасываться короткими злыми фразами. Язык не походил на такшианский. Но что-то знакомое в нем все же угадывалось. Кажется, это эскурат, еще более древнее наречие, которое было в ходу на заре мироздания.

Ругаются, черти. Интересно, о чем?

Я незаметно огляделся, оценивая диспозицию. Солдаты из святого воинства все так же стоят, смешно хлопая глазами, с неверием уставившись на долговязую фигуру алхимика. Нападать почему-то никто не спешил.

Из переулка все сильнее доносился шум. Приближается. Различалось бряцанье доспехов, топот тяжелых сапог. Что за кретины сюда спешат?

Повернулся. Медленно, стараясь не упускать из виду разошедшуюся парочку. Знаю, мне бы сейчас бежать куда глаза глядят, но чутье прямо-таки вопило: одно неверное движение и бывший учитель среагирует молниеносно.

Только выглядело, будто он увлечен спором с божком, на самом деле все подмечает, зорко следя, чтобы никто не смел дернуться. Я это спинным загривком чувствовал. А скорость реакции у старого хрыча была дай бог каждому молодому. Успел уже убедиться в схватке в лаборатории.

И непонятно, просто остановит или сразу прикончит. Поэтому лишних движений пока лучше не делать.

Скосил глаза и наконец-то рассмотрел, кто это к нам так шумно бежит.

Оп-па, еще одна старая знакомая. Сегодня что, день встреч? Во главе небольшого отряда неслась Алия дэс’Сарион, родственница призрака, вручившего мне треклятый перстень в треклятой Блуждающей башне.

А эти-то что тут делают? И почему несутся со всех ног? Хотят поучаствовать?

Похоже, они сначала пытались подобраться незаметно, но потом плюнули на скрытность и ломанулись со всех ног. Вот только не рассчитали, что заваленная обломками улочка не слишком подходит для спринтерского забега.

Неугомонная парочка продолжала обмениваться лаконичными репликами, полными яда. Откуда-то пришло понимание, каждое слово несло сразу множество оттенков, смыслов и разных значений. Язык, на котором общались враги, имел невероятно сложную структуру и форму.

– Смерть неверным еретикам! – воскликнул один из младших командиров храмовников. Но как-то не слишком уверенно.

Воины в темно-алом вяло зашевелились. Чего это дурни такие квелые? И почему до сих пор пялятся на алхимика со священным ужасом? Испуг и растерянность проглядывали в каждом из орденцев так явно, что не нужно быть телепатом, чтобы понять – они до одури боятся волшебника.

Когда это старый хмырь успел нагнать на них такой жути?

– Хэй! – дуэгарцы наконец преодолели разделяющее их и нас расстояние.

Из ладони девчонки вырвалась жемчужная цепь, сотканная из радужного сияния.

Как ярко! Я прищурился, отворачивая голову в сторону.

Пауль Гренвир величественно повернулся к новым участникам действа. Цепь ударила его хлестко, пытаясь обвить вокруг талии. По губам старика скользнула ухмылка, больше напоминающая волчий оскал.