Александр Зиборов - Тарзан и все монстры Ада

Великолепны были и плащи луссов: в жару они охлаждали хозяина, в холод – согревали. Уставали люди меньше обычного, чувствовали себя значительно бодрее. Тарзан подумал, что это, несомненно, тоже действие их новой одежды. Другого объяснения он не нашёл. Понемногу человек-обезьяна начал осознавать, сколь велико в прошлом было могущество предков луссов. Решил после возвращения в город получше расспросить обо всём Биарма.

Местность становилась болотистой, сюда по склону со всей площади провала стекала вода. Порой люди пробирались через топкие места, с усилием вытягивая из грязи ноги. Низкорослому и слабому «человеку песков» приходилось труднее вдвойне. Тарзан ему помогал. Где-то даже нёс на руках, чтобы не слишком задерживаться, ибо желание узнать побольше нового гнало его вперёд.

Для одного из своих привалов путники выбрали небольшое возвышение, относительно сухое на вид. Уселись и принялись подкрепляться мясом, оставшимся после охоты.

Вдруг глаза Дуса расширились, при этом он глядел за спину Тарзана, словно на какое-то чудище. Вскочил и заорал, указывая пальцем на кого-то. Человек-обезьяна начал было вставать, но тут же осел: к его бедру присосалась небывалой величины пиявка, толщиной в локоть и длиной в метр. Разозлившись, повелитель джунглей закричал, выхватил кинжал и рассёк пиявку надвое. Хлынула алая кровь. Напрягая мышцы, оторвал от себя голову пиявки, присосавшейся к нему с неимоверной силой. На бедре остались кровавые раны. Кожи тут уже не было: тварь то ли срезала её, то ли растворила своим соком. Его поразило, что он даже ничего не почувствовал. Видимо, в слюне кровососа содержалось какое-то обезболивающее вещество. Только сейчас на месте укуса появилось лёгкое жжение, которое постепенно нарастало.

Занятый борьбой с пиявкой, Тарзан не сразу обратил внимание на то, что они находятся в настоящей осаде и на сей раз противник был куда грознее, чем гигантский лев: со всего пространства болота к людям сползались пиявки. Их было настолько много, что они местами образовывали сплошную живую массу, преодолеть которую было невозможно. Во все стороны простиралась топь, населённая такими же кровососами. Спасения искать было негде, а скоро наступит ночь, тьма и… при полной беспомощности людей исход мог быть только один. В глазах Дуса застыли отчаяние и обречённость.

Человек-обезьяна так просто сдаваться не желал и принялся орудовать копьём, поражая врагов. Из пиявок, словно из распоротых бурдюков, полились ручьи крови. Но, похоже, она только привлекала новых и новых врагов. Их количество увеличивалось на глазах. У Тарзана опустились руки, дрогнуло его мужественное сердце. А небо уже тускнело, быстро наливаясь темнотой, вокруг воцарялся мрак: вот-вот и в свои права вступит ночь, последняя ночь в их с Дусом жизнях.

Кровососы сближали круг. «Человек песков» прижался к Тарзану, дрожа своим маленьким телом. Бежать им было некуда, ничего вокруг не видно, легко угодить в топь, завязнуть и утонуть в болоте. Тарзану стало казаться, что они обречены на смерть, иного исхода нет.

Но даже столь безнадёжное положение не помешало ему заметить, что пиявки избегали даже просто коснуться плаща Дуса, оставленного им на том месте, где он сидел. Чем-то одежда луссов отпугивала их.

Тарзану пришла спасительная идея, которой он тут же поделился со своим спутником. «Человек песков» сразу же ухватил свой брошенный плащ, а Тарзан скинул свой с плеч и завернулся в него с головой. Он видел, что рядом то же самое проделывает его товарищ. Они легли и так провели всю ночь до рассвета, пиявки не осмелились прикоснуться к ним. «Ещё и такое охранительное свойство у плащей, – благодарно подумал Тарзан. – И несомненно, далеко не последнее, со временем выяснятся и другие. Интересно, какие же?..»

Утром, с рассветом, кровососы уползли в глубь болота и скрылись в мутной жиже, родной для них стихии.

Человек-обезьяна засомневался: стоит ли продолжать путь дальше? Но думал недолго, упрямство со всё ещё неудовлетворённым любопытством заставили принять решение – идти вперёд. А там будь, что будет. Понадеялся на своё везение и силу, а ещё на копьё и плащ.

Через несколько часов путники выбрались на сравнительно сухое место со странной растительностью в виде мясистых кактусов и агав невообразимо причудливых форм и размеров. Многочисленные ручьи слились в широкую реку с мутной, грязной водой, которые упорно неслись вперёд, словно опаздывая на свидание с кем-то. В ней водились чудовищные создания. Однажды вынырнуло животное с бочкообразным туловищем, змеиной шеей и небольшой головкой. Зубастая пасть доказывала, что это далеко не мирное существо. Сие подтвердил и её красноречивый взгляд, брошенный на людей, как на возможную, но – увы! – недосягаемую добычу. С сожалением зверюга отвернулась, заработала ластообразными конечностями и вновь скрылась в воде, взметнув тучу брызг. Тарзан только покачал головой. От такой лучше держать подальше.