Терри Пратчетт - Господин Зима [litres]

– Я смогу этому научиться?

– Пожалуй. Это не так уж и трудно, надо только правильно настроить мысли.

– Вы можете научить меня?

– Я же только что это сделала. Я тебе показала.

– Нет, матушка, вы показали, как вы это делаете, но не… как вы это делаете!

– Не могу объяснить. Я знаю, как это делаю я. Ты будешь делать по-своему. Главное, нужным образом сосредоточиться.

– Но как?

– Мне-то почём знать? Это ведь твоя голова, – огрызнулась матушка. – Будь добра, поставь чайник! У меня чай остыл.

Всё это прозвучало почти злобно, но такова уж матушка. Она считает, если человек способен усваивать новое, то сам во всём разберётся. И ни к чему облегчать ему задачу. Жизнь вообще нелегка, говорит она.

– Я смотрю, ты всё носишь эту побрякушку, – заметила матушка.

Побрякушки – а матушка звала так любые металлические предметы гардероба, не предназначенные, чтобы скреплять детали одежды, не давая им распахнуться, упасть или отцепиться, – она не любила. Обзавестись ими означало «прибарахлиться».

Тиффани коснулась серебряной лошадки, которую носила на шее. Это было небольшое и незамысловатое украшение на цепочке, и оно много значило для неё.

– Да, – спокойно сказала она. – Ношу.

– А что это у тебя там в корзинке? – спросила матушка, грубо нарушив правила приличий.

Корзинка Тиффани стояла посреди стола. В ней, конечно, ждал своего часа подарок. Разумеется, ведьмы никогда не являлись в гости друг к дружке с пустыми руками, но та, кому подарок предназначался, по традиции должна была изобразить удивление и пробормотать: «Ну что вы, не стоило так утруждаться…»

– Это я вам подарок привезла, – сказала Тиффани, подвешивая над огнём чёрный от копоти чайник.

– Я распрекрасно обхожусь безо всяких подарков, – пробурчала матушка.

– Да, конечно, – ответила Тиффани и больше ничего не прибавила.

Она услышала, как матушка приподняла крышку корзинки. Внутри был котёнок.

– Это дочка Розочки, кошки вдовы Цепней, – сказала Тиффани, чтобы заполнить тишину.

– Не стоило оно… – донеслось в ответ матушкино ворчание.

– Что вы, мне было совсем не трудно. – Тиффани улыбнулась, глядя в огонь.

– Я не из кошатников, – буркнула матушка.

– Она будет ловить мышей, – сказала Тиффани, по-прежнему не оборачиваясь.

– Мыши у меня не водятся.

Потому что им нечем тут поживиться, подумала Тиффани, а вслух сказала:

– У госпожи Увёртки шесть чёрных кошек.

Должно быть, белая кошечка в эту минуту таращилась на матушку из корзинки огромными грустными котёночьими глазами. Я тоже могу устроить испытание на прочность, улыбнулась про себя Тиффани.

– Понятия не имею, что мне с ней делать. Ей придётся спать в сарае с козами, – заявила матушка.

Большинство ведьм держали коз.

Кошечка потёрлась о руку матушки и замяукала.

Позже, когда Тиффани собралась в обратный путь, матушка Ветровоск попрощалась с ней на пороге и аккуратно выставила кошку за дверь.

Тиффани подошла туда, где, в некотором удалении от домика, её ждала метла госпожи Вероломны, привязанная к дереву.

Но улетать сразу она не стала. Она остановилась возле развесистого куста падуба и замерла. И стояла тихо-тихо, пока всё в ней не настроилось на передачу: «Меня тут нет».

Каждый может увидеть образы в облаках или пламени. Тут то же самое, только наоборот. Надо отключить в себе то, что кричит: «Я здесь!» Надо раствориться. И тогда, если кто-то посмотрит на тебя, ему будет очень трудно тебя увидеть. Твоё лицо превратится в лист и тень от него, очертания тела затеряются среди линий куста и дерева. Остальное сотрёт из поля зрения сам наблюдатель.

Слившись с кустом падуба, Тиффани наблюдала за дверью матушкиного домика. Поднялся ветер, тёплый, но беспокойный, натряс красных и жёлтых листьев с клёнов вокруг, закружил их по поляне. Кошечка попыталась было поймать несколько листков, потом сдалась и принялась жалобно мяукать. Вот сейчас, думала Тиффани, вот сейчас матушка Ветровоск подойдёт, откроет дверь и…

– Забыла что-то? – раздался голос матушки у неё над ухом.

Куст оказался ведьмой.

– Э… она очень милая. Я просто подумала, может, вы со временем к ней привыкнете, полюбите её, – сказала Тиффани.

А про себя она гадала: «Допустим, пустившись бегом, она могла успеть добежать сюда, но почему я её не увидела? Неужели можно бежать, оставаясь невидимой?»

– За меня не волнуйся, девочка, – сказала ведьма. – Лети себе к госпоже Вероломне и передай ей мои наилучшие пожелания. Хотя… – её голос немного потеплел, – должна признать, спряталась ты неплохо. Многие на моём месте тебя в упор не заметили бы. Я почти и не слышала, как у тебя волосы растут!