Джоан Хэ - Те, кого нам суждено найти [litres]

Голография – не просто экологически чистая альтернатива. Это последнее средство спасения. Чтобы сохранить жизнеспособность, людям надо учиться жить меньше. Перенести неосновные виды активности (основные – питание, сон и физические упражнения) в голографический режим. Виртуально наслаждаться изысканным ужином и путешествием первым классом, не оставляя следов и отпечатков. Снизить перевозки, сократить инфраструктуру, беречь энергию и сырье. Принять эти вещи. И только тогда архитекторы смогут построить экологически чистые города в небе, безопасные от постоянно поднимающегося уровня моря.

По мнению Кейси и еще небольшого количества людей, компромиссы стоили того. Большинство же отвергало жизнь упакованных в контейнеры овощей. Неважно, для своего блага или для блага планеты. Такие люди оставались на земных территориях. Да, погода все экстремальнее, но ничего, терпимо. Да, арктическое таяние прискорбно, но не влияет на них так, как на популяцию островов или прибрежных зон. Земля, десятилетиями страдая от глубокой добычи полезных ископаемых, мстила масштабными землетрясениями, лесными пожарами, ураганами, муссонами. Природные катаклизмы ускоряли катастрофу, созданную руками человека. Строительство химических заводов и атомных электростанций загрязняло атмосферу, сушу и воду радиоаксонами, наночастицами и микроциногенами.

Мировое сознание перевернулось за одну ночь. Экогорода, ранее считавшиеся утопией, были удалены из эпицентров бедствий. А голография из неподвижных капсул, когда-то расцениваемая как ограничительная мера, стала олицетворять свободу и безопасность. Для чего подвергать себя испытаниям реальной жизни, если она так изменилась? Зачем? А что бы сказала сестра? Кейси знала ответ.

Границы существовали для того, чтобы Силия могла их нарушать. Нет запретов, нет проблем. Сестра жила в мире, отдаленном от реальности. Именно поэтому людям трудно смириться с ее исчезновением. Одни прямо отрицали случившееся.

Пятьдесят байтов, что сегодня она появится здесь.

Другие скорбели.

У меня тоже есть сестра.

Третьи винили себя.

Не могу спать… Я должен знать, моя ли вина .

Абсурдные эмоции. Да, Силия ушла, но никакая бессонница ситуацию не исправит. Вина неуместна. Иррациональна.

Хотелось бы Кейси ее не чувствовать.

ЖДИ МЕНЯ, КЕЙ . Я иду к тебе.

Кровь стекает в водосток раковины М.М. Вода очищает пропеллер.

Высушив лезвия свитером, я молоточком простукиваю вмятины. Руки трясутся так, что чудом не попадаю по пальцам. Сердце вот-вот разорвется. Болт дважды падает на песок. Наконец сажаю его на вал и завинчиваю пропеллер.

Наконец-то! Все готово. Солнечные батареи М.М. переделаны в мотор. На закате вытаскиваю Хьюберта для пробного запуска. Как только мы оказываемся в воде, завожу двигатель и ползу к корме.

– Давай, Берт. Не подведи!

Хьюберт стонет. Я держусь за борт.

– Давай же , ну!

Движение волны под нами отбрасывает меня на корму. Готовлюсь к следующему крену, которого нет. Потому что Хьюберт плывет. Он плывет, прыгая по волнам, взбивая пену. И хочется расцеловать его. Я выравниваю наклон, проверяю румпель и направляюсь к берегу. Оставив Хьюберта на пляже, вбегаю в дом, чтобы взять припасы. Кое-какое печенье из таро заплесневело. Без сожалений выбрасываю его на пол кухни и беру свежее из стеклянной банки М.М. Широким жестом опустошаю сразу всю банку. Ведь я еду домой!

– Абсолютно не согласна, – Ты-я следует за мной, пока я переношу вещи и раскладываю их в шкафчике под кормой.

– С самого начала ты знала, чем это закончится.

– Согласна.

– Для тебя мой отъезд не должен быть сюрпризом.

– Не согласна.

– Ты противоречишь сама себе, – упрекаю я, но она не смотрит на меня.

Она смотрит на море. И я вместе с ней. В моих снах, где я различаю цвета и плаваю днями напролет, есть другие острова и парящие в воздухе города. Но сны – лишь сны. Я им не доверяю.

Правда в том, что я понятия не имею, где Кей. Джоули! Да я не знаю, где нахожусь сама! Раньше заплывала на Хьюберте так далеко, как могла, надеясь увидеть землю или хотя бы что-нибудь. Но вокруг нас только бескрайние просторы неспокойного моря. Вспоминаю, как здесь было хорошо. Идиллия в лучшие дни, ураган – в худшие. Слишком много вещей и много воды. Слишком мало вещей. Лишь тишина и солнце будут наблюдать, как я тону.

Дрожа, возвращаюсь в дом. Поднимаюсь по ступенькам, прислушиваясь к шепоту песчинок под ногами, прохожу на кухню. Распахнутые окна приглашают в гости морской бриз. В ветреные дни он оживляет каждый уголок: гуляет на кухне, долетает до скромного холла, танцует с рваным кружевом занавесок гостиной и засыпает в кресле-качалке спальни. Но и без морского очарования здесь чувствуется жизнь: в нескладном сочетании мебели из разных эпох, в простой планировке комнат без сюрпризов, в нишах стен, словно переходах в другие миры.