Тэмсин Мьюир - Харроу из Девятого дома [litres]

Император Девяти домов, Царь Неумирающий, Князь смерти, Первый владыка мертвых стоял за спиной Мерсиморн. Он протянул вперед обнаженную руку. Ее грудь взорвалась, наружу вылетели ребра и ошметки плоти. Она завалилась вперед, он ударил ее по затылку, что-то треснуло, и святая радости упала лицом вниз перед Августином, по груди которого сползали оскверненные обрывки ее сердца.

Император присел на корточки и стянул белый плащ с мертвых плеч Мерси. Накинул на себя, стыдливо запахнул поплотнее. Потом подвигал челюстью и сморщил свежеотросший нос.

– Хорошо, – сказал он и прикрыл глаза. – Солнце стабилизировалось. Будем надеяться, что Шестой дом не сгорел.

Потом он развернул плечи, как призовой борец, и сказал обыденным тоном:

– Ненавижу делать уборку разом, но, видимо, придется. Давайте все решим очень просто. Я задам каждому из вас по одному вопросу. Если вы дадите правильный ответ, то выживете. Если нет, то… – Он пнул Мерси босой ногой. – Сами понимаете. Пожалуй, мне не следовало этого делать. Очень неловко, надо сказать. Неприятно.

Августин поджал губы. Это и правда было неприятно.

– Мерси все проделала великолепно, – сказал бог. – Она, наверное, тысячи лет этому училась. Но я просто не способен умереть, понимаете?

– Звери Воскрешения, – сказал ликтор.

– Не могут меня убить.

– Ты притворялся, что боишься…

– Притворялся. Но вопросы сейчас задаю я. Давайте дальше. Гидеон… – Тут он посмотрел на нас, криво улыбнулся и пояснил: – В смысле, Гидеон эпизод один. Гидеон из Первого дома, третий святой на моей службе, мои пальцы и жесты. Друг, я не сержусь из-за Уэйк. Я даже не сержусь на то, что ты не смог сдержать или убить Харроу. Просто мне нужна твоя верность. Я могу на нее рассчитывать или нет?

– Можешь, – ответил Гидеон.

– Хорошо. Вставай с этой стороны. Да, там.

Святой долга встал с другой стороны кресла, поодаль от Августина и двух мертвых тел. Он даже не посмотрел на них.

– Ладно, – сказал бог. – Ианта из Первого дома, восьмая святая на службе моей, моя…

– Я верна тебе, – перебила Ианта.

– Прекрасно, – сказал он, когда она шла к Гидеону. – Явный энтузиазм. Отличная штука. Это мне в тебе нравится, Ианта. Ты не перестраховщица. Дальше… не могу задать вопрос Уэйк, хотя и так знаю, что она ответила бы. Жаль, что ты убил ее, Гидеон. Я планировал держать ее при себе. Она много что могла мне рассказать, а зачем быть мудаком с матерью собственного ребенка? Кстати…

Он посмотрел на нас.

– Это ты велел этому уроду убить Харроу? – спросила я. В конце концов это была моя работа.

– Я пытался ее спасти.

И это тоже моя работа.

– Иди в жопу, папка.

– Я не задал тебе вопрос, – терпеливо сказал он, – ты моя дочь, черт возьми. Я не собираюсь ставить тебе ультиматумы при первой же встрече. Поговорим о нас с тобой позже. Я не смогу наверстать все годы, которые провел вдали от тебя, я не покупал тебе чипсы и не пришел на твой выпускной, но убивать тебя, чтобы избавиться от сложных отношений… ниже моего достоинства. И вообще это не твое тело. Я не стал бы наказывать Харроу за твои поступки.

Нас бросило через всю комнату, хотя было не больно. Твои кости и плоть оказались рядом с Иантой, не успела я даже сжать руки на рукояти.

И тогда император повернулся к Августину.

Они смотрели друг на друга без всякой злобы. Император выглядел, как человек, который стоит в одном халате на крыльце и смотрит, как кто-то проскальзывает домой через много часов после того, как обещал. По груди ликтора стекала красная кровь сердца, плащ покрылся пятнами, попало немного и на лицо.

– У меня есть шанс? – спросил он.

– Да, есть. Я не предложил выбор Мерси, потому что Мерси меня сильно разозлила, как ни неприятно это говорить.

– Понимаю, – согласился Августин.

– Августин из Первого дома, – сказал человек, который был богом, и бог, который был человеком, – мой первый святой. Моя первая длань, кулак и жест. Поклянешься ли ты в верности снова, начнешь ли с начала? Или нет?

– Ты сказал, что прощения нет, – прошептал Августин.

– Прощаю, как мне должен бог простить, – ответил император. – Поклянись мне в верности, сын мой, брат мой, возлюбленный мой, ликтор, святой.

Августин поднял взгляд на господа. Глаза остались серыми, как будто время для него все еще не пошло нормально. Он посмотрел на кровь у себя на груди, на присутствовавших в комнате, на меня, дрожащую в твоем теле. На Ианту. Гидеона. Труп Цитеры на стуле. На тело на полу, на спутанные, окровавленные кудри Мерсиморн у своих ног. Он посмотрел на бога Девяти домов.