Алекс Анжело - Сон и Пепел [litres]

– А ты кто такая? – хрипловато удивился старик. – Я уже думал, все, конец, пробрались и сюда!

Даэв попытался поднять клинок, но металл, из которого выплавлялись наши мечи, не зря был магическим. Он практически не тупился и даже наоборот – становился тем острее, чем больше жизней монстров отнимал. Этот же меч застрял кончиком в каменном полу, войдя в него как в масло.

Выходит, старик передо мной не только врачеватель, когда-то он был великим воином.

– Давайте помогу, – произнесла я, подходя ближе и осторожно накрывая его ладони своими. Нельзя было касаться клинка напрямую, иначе он воспротивится, не признав во мне хозяина.

Даэв хотел было меня остановить, но передумал. Скоро лезвие вышло из камня.

– Выглядит как человек, – пробормотал себе под нос незнакомец, – но ведет себя как даэв. Да и что мог позабыть человек в нашем захолустье?

Его взгляд скользнул к печати, которую я вновь достала из кармана.

– Вы здесь один? – спросила я, видя, что коридор за спиной старика расширяется. Похоже, дальше начинались какие-то комнаты.

– Нет. Есть еще люди. Они прячутся в другом конце пещеры, в самом сердце горы. Там безопаснее.

– А даэвы?.. Вам отправляли на помощь трех воинов.

Старик странно на меня взглянул, отвернулся и сгорбился.

– Идем со мной.

Таща за собой клинок, который стал слишком тяжелым для его ослабевших рук, даэв пошел дальше по коридору. Всего несколько метров, и мы вошли в пещеру с высокими потолками, одна из стен которой была покрыта кадками с растениями. Слабые зеленые стебли клонились к полу, изгибаясь над краями чаш с землей. Здесь же находились лампы с соком глимы.

В центре пещеры имелся стол длиною в человеческий рост, который был завален различными склянками, сверкающими в золотом сиянии, маленькими свертками, конвертиками, некоторые из них были открыты, а их содержимое в виде высушенных листьев рассыпалось по деревянной поверхности и полу.

На другой стене висели три полки с книгами. Судя по корешкам, одна из них была отведена под хроники – четыре из пяти фолиантов покрывал слой пыли, и не составляло труда угадать, в каком именно велись последние записи.

Чуть дальше от полок обнаружился проход – похоже, именно отсюда тоннель уходил дальше в глубину. Неподалеку от темнеющего жерла коридора пол оказался чем-то заляпан, а из стены торчало четыре крюка с кандалами – по звеньям цепи вились мелкие, едва читаемые печати. Видимо, когда-то там держали ревенанта.

– Сколько вы здесь прячетесь? – постоянно оглядываясь, спросила я.

– Не знаю. Около двух недель. Я сбился со счета, – отозвался старик, копошась со склянками в углу.

– Вы не пробовали выйти днем?

– Пытались. Но они всегда узнают, когда вход в пещеру открывается. Выползают даже при свете дня.

Что ж, неудивительно. Монстры чуяли, что противник слаб, поэтому показывались даже в светлое время суток, когда их силы были гораздо скромнее.

Я подошла к полке с хрониками. После пробуждения они манили как никогда.

– Можно? – спросила разрешения я.

Даэв, едва обернувшись, махнул рукой. Я взяла с полки фолиант, зная, что вряд ли записи поведают мне историю событий королевств. Но это поселение с первого взгляда показалось мне необычным, поэтому я захотела лучше узнать его.

Но прежде чем прочитать хотя бы строчку, я увидела лист, что выглядывал между страниц. Я вытащила его, рассматривая портрет девушки. Мой портрет, выполненный чернилами.

В голове, словно рой пчел, закружили мысли.

– Вы тоже поклоняетесь Саре? – спросила я у незнакомца.

Старик обернулся. Подошел. Полы его мантии волочились по полу. Наряд стал для него большеватым, отчего старый див напоминал большую дряхлую птицу.

Даэв заглянул в рисунок.

– Нет. Люди в этом месте никому не поклоняются. Они слишком умны, – ответил он, жуя нижнюю губу. Его напряженный взгляд изучал портрет. – Все эти святые – лишь такие же существа, как остальные, разве что сумели запомниться, зачастую своей трагичной смертью. Чему тут поклоняться?

– И то верно, – согласилась я.

– Но эта девушка не мертва. Хотя и живой ее не назовешь, – пробормотал он, собираясь отойти.

– О чем вы? – вскинула я голову.

Старик замолчал, надолго задумавшись.

– Вряд ли мы выберемся отсюда, – пробормотал он себе под нос. – Она бывала у нас. Давно. Лет двадцать пять назад… Точно и не упомню. Лежала здесь, прям на том столе. Вся черная, с ног до головы в скверне. Не веришь мне? – неправильно истолковал мой взгляд старик. – И правильно, об этом никому не стоит знать.