Владимир Васильев - Дебютант и призрак

— Сама не поняла, как вышло, — продолжило чарующе мурлыкать чудовище, — наверное проявилась частичная трансформация. Вроде бы такое могут опытные оборотни.

Но потом жрица опомнилась и вскинулась, продолжив уже визгливым хриплым голосом, хорошо хоть еле слышно:

— Что значит приказ? Не охренел? Не в бою чай, командир мой, обожаемый! Как хочу, так и говорю! Не женился еще, чтобы командовать!

Андрей уже занес руку, но просто спинным мозгом почувствовал внимание всей команды. Так что вместо очередного подзатыльника, зеленушка получила ласковое поглаживание по башке.

Шутка боевой подруги про женитьбы что-то напомнила. Андрей вытащил из кармана обручальное кольцо и грустно посмотрел на скомпрометированный символ. Из под плаща высунулась рука в перчатке и оттопырила безымянный палец. В ответ Дубов оттопырил другой палец, прикрывая плащом конечно, чтобы видел только адресат. Потом подкинул кольцо на ладони и задумчиво посмотрел на бирюзовый волны.

— Топить будешь? И правильно! Предателям не место в сердце, — сказала Чая нормальным голосом. И Мигуэнци одобрительно угукнул.

Но Андрей еще подумал, подумал и убрал кольцо в карман, вызвав еле слышные вздохи обоих друзей.

После обеда на горизонте по правому борту заметили облачко.

— Земля! — удовлетворенно отметил боцман.

А через несколько минут другое облачно показалось с другого борта.

— Шквал! — печально сказал боцман и задорно исполнил «аврал» на потертой дудке.

Паруса спустили, пассажиров попытались загнать в трюм, но те уперлись.

— Смоет же нафиг! — попытался убедить Дубова добрый моряк и показал на горизонт уже сплошь затянутый черными как смоль тучами. — В это время года такие шторма редкость. Но нам не повезло, — тут крепкий старик очень недобро посмотрел на сына, который активно выполнял капитанские обязанности не смотря на все еще опухшую морду. А морской волк продолжил уговоры. — Хорошо, что такие шквалы не бывают долгими. Попробуем продержаться. Главное чтобы на скалы не вынесло. Но палубу промоет капитально. Мы все привяжемся к снастям. А вам надо в трюм!

— Да лучше я утону с море, чем в дерьме! — сердито заявил человек. — Так что, я лучше тоже к мачте привяжусь.

Боцман уважительно глянул исподлобья, а потом подошел к капитану. После короткого и энергичного разговора, был оглашен приказ: «Всем отдыхающим от вахты собираться в капитанской каюте».

В малюсеньком полуутопленном в палубу закутке на корме, который исполнял обязанности капитанской каюты на этой скорлупке, кроме господствующей на «Морском драконе» вони, царил мощнейший дух перегара. Из-за циркуляций воздуха казалось, что в помещении идет постоянная битва двух воздушных элементалей, которых выгнали из благородного общества всевозможных бризов, пассатов и прочих «дыханий лавандовых долин» по совершенно понятным причинам. И теперь они ведут нескончаемую битву за последний незанятый уголок в этом прекрасном мире, где им не нашлось места.

Но все-таки пересидеть несколько часов было можно. Или перелетать. Когда с оглушительным ревом налетел ураган, скорлупку начало кидать по волнам с такой энергичностью, что никакой аттракцион Земли не сравнится. Иной раз судно почти ложилось на борт. А иногда казалось, что полностью взлетает над волнами после особо сильного пинка от океана. А один раз Андрею даже показалось, что посудина сделал полный оборот через борт. Но, наверное, показалось. Ожидать такого от честного корабля было бы уже слишком.

Хорошо, что вся команда набилась в крошечную каюту и летать было просто некуда. Потому что, когда шквал уже был в минуте пути от «Морского дракона» боцман понял, что управлять тут будет совершенно нечем, и загнал всех в каюту.

Что удивительно и приятно, никакого уныния в команде не наблюдалось. Наоборот. моряки еще на палубе вознесли короткие молитвы нескольким наиболее любимым и полезным в данной ситуации богам, а в каюте только улыбались и шутили.

Возможно у них были такие верования, что раз не можешь повлиять на ситуацию, то печалиться и бесполезно, и поздно. Хотя спокойствия тоже не было. Было какое-то злое радостное возбуждение. Боцман травил похабные байки. Кто-то обещал кому-то что-то надрать, вернувшись для этого с того света.

А один матрос, которого прижало рядом с пассажирами, хвалился, что ему удалось облапать прелести прекрасной алиани, в доказательство показывая прокушенную до крови ладонь. При этом счастливчик нахально поглядывал на Дубова, как бы говоря: «А что? Я ничего? Не специально. Качка, понимаешь ли. А что хвалюсь и радуюсь, так смертникам уже можно.»