Сергей Москвичев - Лев Бессердечный и хозяйка механического кота [litres]

«Происхождения? – сирота разбил кулак о каменную стену, высадив злость от минувшего разговора. – Ещё ничего не потеряно. У меня не было семьи никогда. Но разве я сломался? Нет, я стал сильнее, стал тем, кто я есть. И я покажу этим жалким сосункам, на что способен парень из клоаки».

В гневе кулаками махать, это не через голову прыгать.

Кенджи побывал в университетском районе, тот был увешан листовками, призывающими убивать ведьм, даже адрес был, по которому их головы относить за вознаграждение. Интереснее было узнать, где этих ведьм искать.

Пообщавшись со студентами, отлынивающими от занятий, сирота получал разные предположения в ответ:

– В пещерах, глубоко, поближе к аду.

– В лесах, самых тёмных чащах.

– На вершинах деревьев. Они летают на метлах и селятся высоко.

– Да прямо здесь, в Эбонхэбэне! Видишь девицу? Точно ведьма. Коснись серебром её, задымится!

Второй вариант лидировал с огромным отрывом. Леса, самые тёмные чащи.

Кенджи долго скитался, обдумывая следующий шаг, но ничего в голову не шло. Поэтому он решил навестить Джеро и остальных, чтобы поинтересоваться, не хватило ли глупости старому другу нырнуть в адов омут кипящей смолы.

Вести ждали неутешительные. Оказалось, что «худоба» навещал южные леса.

– Керо и Хэчиро отправились с ним. Я помогала попасть на поезд, – рассказала Нана. – Вернулся только Джеро.

– Где же он сейчас?

– Профессор из местного университета забрал с собой.

– Что значит, забрал?

– Не знаю, Кенджи, и знать не хочу. Я в такие игры не играю. Если тебе нужны деньги, то разочарую. Вот, – Нана отдала средства, которых хватит на пару ужинов в приличном месте, но никак не на билет на поезд до южных охотничьих угодий.

– Поможешь мне пробраться в вагон?

– И не подумаю. Ты меня не слушал? У Джеро был шанс, он вернулся, хоть и твердил, что для него весь мир теперь отравлен, а сейчас… Не хочу даже строить догадки.

Переживания Наны были понятны Кенджи. Её пришлось оставить за главную, точнее она сама на себя приняла эту ношу. От денег отказываться было нельзя. И так как на проезд всё равно не хватало, Джеро решил их потратить на ужин или ночь в борделе, а утром отправиться в опасный путь.

Кенджи хорошо знал лишь Милен, хоть никогда и не был с ней. Эта куртизанка стала объектом страсти его единственного друга: «Она такая гибкая, такая страстная, – распалялся Джеро, когда в подробностях описывал свои любовные утехи в задних комнатах борделя. – Иногда мне кажется, что я люблю её».

Ну и пижон! Любит? Да что он может знать о любви? Хотя, а что может знать Кенджи? Он был с женщиной всего один раз, познакомился в кабаке, когда пытался наладить связи в преступном мире. Была ли она гибкой, страстной, сирота не обратил особого внимания. Он не целовал её, холодно обнимал, закончив, выдохнул с расслаблением. «Забыть бы её скорее», – таковой стала первая мысль. И он забыл. Кенджи чувствовал себя предателем. Предателем, предавшим… Джеро.

Джеро, «худоба», заморыш. Кенджи именно его так долго гнал от себя, выстраивая холодную стену из ледяных глыб, непроницаемую и нерушимую. В итоге он позволил себе признать парня другом.

Нана, глупая девчонка! Всё волнуется о том, что есть только в её мыслях. Глупая, какая же она глупая! Кенджи в голове сколь угодно может фантазировать о том, что он не уличная крыса, но мысли там и останутся. Не влияют они ни на что, а если и читает их Богиня, то не спешит воплощать мечты, какими бы яркими они не были, даже если без них невмоготу жить.

Сколько мыслей. Кенджи растеряно оглядывался в пабе, размышляя теперь: куда сесть? У бара не вариант, либо пристанут такие же одиночки, как он, либо бармен включит психолога и будет заговаривать зубы. Чтобы клиент подольше оставался. Сесть за столик? Даже если занять место на двоих, можно найти компанию.

Какими бы надменными, утонченно-пафосными и показушно-элегантными не были жители Эбонхэбэна, очень многие были одиноки.

«Рискну», – Кенджи присел за стол для двоих.

Сирота заказал рисовый эль и обжаренную сою. Пригубив из бокала, одинокому парню показалось, что стало легче. Лишь на мгновение. Мысли о Джеро отпустили, и об остальных сиротах волнение угасло.

«Много всех, а я один, – Кенджи выпил ещё. – Стоит подумать о себе».

Нана, какой бы глупышкой она ни была, смогла отвлечь проводников поезда, пока Джеро, Керо и Хэчиро приникали в вагон. Кого же поискать на её роль? Придумывать новый план не получалось. Кенджи допил пиво, оставил сою недоеденной, расплатился и отправился в бордель.