Виктория Джеймс - Золотая клетка [litres]

– Действительно, хочу знать. Конечно, если ты решишься.

Сильюн улыбнулся. Лия отлично знала, что его улыбка ничего не стоит: ни сострадания в ней, ни доброты.

Она сделала шаг и прижала ладошку Либби к светящимся воротам. Под нежно-влажными пальчиками девочки ворота ярко вспыхнули, словно расплавленный металл хлынул в литейную форму, образуя чудесную живую картину: на чугунных изогнутых ветвях расцвели изящные цветы, расселись причудливые птицы и на самом верху переплелись в монограмму две буквы – «П» и «Д». Это были те самые ворота, которые четыре года назад распахнулись перед Лией, когда она приехала в Кайнестон. Несомненно, именно так они выглядели и много столетий назад, когда их только установили.

Но сейчас ворота были закрыты. В отчаянии Лия ухватилась за чугунную ветку и изо всех сил потянула на себя. Либби разрыдалась.

«Скрываться не имеет смысла», – безнадежно подумала Лия.

Этой ночью покинуть Кайнестон им не суждено.

– О, как интересно, – пробормотал Сильюн. – Твой ребенок – точнее, ребенок моего брата – способен проявить ворота, но у нее нет Дара ими управлять. Ну, если только она тем самым не пытается тебе сказать, что не хочет покидать свою семью.

– Ты ей не семья! – выкрикнула Лия, от страха пришедшая в ярость, и еще крепче прижала девочку к себе. Она продолжала тянуть и дергать неподдающиеся чугунные ворота. – Ни Гавар, ни кто из…

Хлопок – и Лия с криком упала на землю. Пронзила острая боль, разлилась по телу, как свечение по контурам ворот.

Неторопливо подошел Гавар и встал над ней. По щекам Лии потекли слезы. Когда-то она любила этого мужчину – наследника Кайнестона, отца Либби. В его руке был пистолет.

– Я предупреждал тебя, – заговорил Гавар Джардин. – Никто не может украсть то, что принадлежит мне.

Лия не смотрела на него. Щекой ощущая холодную землю, она не спускала глаз с лежавшего в нескольких шагах свертка. Либби ревела от боли и возмущения. Сердце Лии рвалось к ней, хотелось прижать девочку к груди и успокоить, но по неведомой причине рука совершенно онемела.

Топот копыт оборвался рядом. Лошадь заржала, человек спрыгнул на землю. Дженнер, средний брат. Единственный, у кого могли быть добрые намерения, но кто был бессилен что-либо сделать.

– Что ты творишь, Гавар?! – закричал он. – Она не скотина, которую можно просто пристрелить! Ты ее ранил?

В ответ Лия жалобно взвыла. Вернее, попыталась, но рот лишь открылся, не издав ни единого звука. Дженнер поспешно опустился на колени рядом, и она почувствовала, как он вытирает льющиеся из ее глаз слезы. Прикосновение рук было мягким и нежным.

– Мне жаль, – сказал Дженнер. – Мне очень жаль.

В сгустившихся сумерках, которые не могло рассеять даже свечение ворот, Лия видела, как Гавар спрятал под курткой пистолет, потом наклонился и поднял с земли их дочь.

Сильюн прошел мимо, направляясь к центральному дому поместья. Убедившись, что младший брат удалился на достаточное расстояние, Гавар повернулся к нему спиной и заботливо склонился над Либби. Оставалось только надеяться, что отцом он будет более ласковым, нежели был любовником.

– Сильюн! – раздался крик Дженнера. Он долетел откуда-то издалека, словно Дженнер стоял на противоположном берегу Кайнестонского озера, хотя Лия продолжала чувствовать, как его ладонь поддерживает ее голову. – Сильюн, подожди! Разве ты ничего не можешь сделать?

– Ты же знаешь, как это работает, – прозвучало в ответ так тихо, что Лия подумала, будто ей почудилось. – Никто не может изменить того, что уже случилось. Даже я.

– Она не…

Стало очень тихо и темно. Возможно, Дженнер замолчал на полуслове. А Гавар, конечно, успокоил Либби. И свечение ворот, должно быть, сошло на нет: проявившись на короткое мгновение, магический Дар исчерпал себя.

Для середины июня это был необычно жаркий уик-энд. Лежа на расстеленном в саду перед домом одеяле, Люк Хэдли безучастно смотрел на разложенные перед ним учебники и чувствовал, как тонкой струйкой стекает по позвоночнику пот. Волной прокатившиеся звонкие вопли вывели его из расслабленного оцепенения, и они никак не умолкали.

Конечно, вмешайся Абигайл, и Дейзи с подружками не осмелились бы поднять такой гвалт. Но по какой-то непонятной причине мама с энтузиазмом взялась за организацию дня рождения Дейзи, так что гремел праздник столетия. Младшая сестра Люка с толпой сверстниц, вопя во все горло, резвились за домом под аккомпанемент c-pop [2] Жанр китайской популярной музыки. бой-бэнда, чья отвратительная музыка лилась из окна гостиной.