Юта Мирум - #Перо Адалин [litres]

Адалин знала, что должна защитить ее, но вот беда – волки уже растерзали ее тело, и церемониальное платье мокло от крови, тянущейся из ее руки, как от истока. Магия призывала кровь – тонкие дорожки от раскрытых ран на правой руке тянулись вверх по предплечью к шее, а после вниз по левой руке, к когтям; с них кровь текла к церемониальной чаше, постепенно наполняя ее. Агата не замечала ничего вокруг – в ее устах предсмертной песней звучали слова, которые должна была произнести настоящая принцесса:

Ада не верила, что время продолжает ход. Оно будто остановилось, когда несколько минут назад Агата разрезала когтями свою руку; сам мир встал на край, когда Адалин, следуя желаниям, поцеловала Винсента. Принцесса, с трудом шагая, направилась к Агате и упала возле ее головы на колени. Адалин попыталась было привести самозванку в чувство – она трясла здоровой рукой ее плечо, но Агата не реагировала. Лжепринцесса только счастливо улыбалась, одурманенная ощущением легкости, которое дарила магия церемониальных когтей. Ей больше не нужно было ничего делать. Только ждать.

Ада протяжно взвыла, поднимая голову к черному потолку, подобно раненному стрелами животному, которое бьется в агонии перед смертью, чувствуя, как утекает жизнь.

По влажным пальцам принцессы прошелся ветер, и когти, только что плотно державшиеся на руке Адалин, соскользнули, освобождая владелицу – кровь Агаты до краев наполнила ритуальную чашу и жертвоприношение свершилось. За когтями Адалин последовали и когти самозванки – они с громким звоном рассыпались по полу, знаменуя конец ритуала. Агата, благодарно улыбнувшись, прикрыла веки, и ее тело обмякло в руках принцессы. Она свободна . Монахи покинули зал для жертвоприношений, тихо шелестя своими одеждами, – они видели, как первая кровь жертвы протекла сквозь чашу и окрасила святую воду в алый цвет. Их миссия завершена, и сегодня Санкти могут быть довольны – их слуги вновь подтвердили, насколько всесильна вера.

Ада дышала, ее сердце билось, но разум ушел вместе с Агатой, с ее кровью. Капля за каплей она опускалась в священную воду, и звук был единственным в храме.

Принцесса гневно посмотрела на чашу.

– Не ее. – Адалин терялась в безысходности. – Не ее кровь. Вам нужна не ее кровь. А моя! Проклятая магия! – Принцесса поднялась, оттолкнувшись рукой от пола, и подставила ладонь под чашу, собирая последние капли. – Верните ее кровь обратно. Я должна умереть вместо нее! Верните ее жизнь, ведь я здесь! – Адалин кричала до рези в легких, прятала глаза за ладонью, размазывая по лицу кровь Агаты. Металлический вкус ощущался во рту – несколько капель попали на пересохший язык, будто бы дразня голодное животное. Она хорошо помнила агонию, настигнувшую ее, когда отрубили пальцы. Сейчас Адалин жаждала подобного, потому что нынешняя душевная боль была в десятки раз сильнее физической.

Евандер звал госпожу, путаясь в собственном дыхании, – он больше не чувствовал разницы между криком и шепотом. Он видел, что Адалин не слышит его, что она потеряна и не замечает опасности, но вновь не мог ничего поделать, и протяжный вой вырвался из его груди. Евандер не утонул в горе только благодаря воле – он знал, что обязан спасти хотя бы одну принцессу.

Адалин, тяжело дыша, выпрямилась. Чаша рядом, когти у ее ног – она попробует все исправить. А если же не выйдет… Что ж, Агата просто подождет ее на другой стороне. Принцесса потянулась за проклятыми когтями.

От стены, утопающей во мраке, отделилась тень, и Евандер закричал громче, пытаясь снова предупредить принцессу об опасности.

– Адалин.

Ада замерла – она знала этот голос. Родной голос.

Силиус не спеша направился к принцессе, на ходу оттирая от лацкана своего сюртука каплю засохшей крови. Рыцарь был одет помпезно – богатое одеяние походило на наряд правителя. Бархатный темно-синий сюртук с серебряными пуговицами, светлый шейный платок, сколотый массивной изумрудной брошью. Рыцарь словно собирался на бал, а не на сражение. Адалин же не могла оторвать взгляда от крови на лацкане Силиуса.