Геннадий Ангелов - Без права на жизнь [СИ]

— Что дальше, Дёма? — спросил Михо, явно нервничая.

— Задача у нас простая, выйти к подземному лабиринту.

— С этим что делать?

— Видно будет, не отвлекайся. И помни, солдаты прошли войну, стрелять хорошо умеют.

Уже на первом этаже выстроилась целая команда в одну шеренгу и не имела ни малейшего желания открывать нам дорогу. Мы остановились, и я повернул майора лицом.

— Слушай, майор, лично мне твоя жизнь безразлична, улавливаешь? Если тебя не услышат солдаты, и не поймут, что лучше всего опустить оружие, я тут же разряжу в тебя всю обойму.

— Да-да, я понимаю.

— Опусти руки и скажи так, чтобы я не нервничал.

Первая шеренга солдат стояла на одном колене, готовыми к стрельбе. Я подтолкнул майора вперёд. Он, озираясь назад, истерически закричал:

— Бросить оружие, это приказ!

Голос у него дрожал, как, впрочем, и он сам. Слова прозвучали неубедительно, и никто и не подумал сложить оружие. Михо поднял автомат, и дал очередь в потолок. Тишину тюремного коридора вдребезги разбил грохот ППШ. Майор присел, и закрыл голову руками.

— Ну, кому не ясно? Все оружие на пол и разойтись, чтобы мы спокойно вышли наружу.

— Вам никуда не уйти, — закричал молодой лейтенант. — Уже прибыло подкрепление. Сдавайтесь!

Михо подмигнул и сделал два шага вперёд.

— Лейтенант, ты не слышал, что приказал майор? Пусть солдаты сложат стволы, иначе…

И он тут же поставил дуло автомата к голове майора.

— Считаю до пяти. Один, два, три, четыре…

После слова четыре лейтенант закричал:

— Отставить, мы вас пропустим!

Он понял, что шутить не стоит и грузин настроен решительно. Михо, сверкая тёмными глазами, поднял обмякшего, словно выжатый лимон, майора и мы осторожно двинули к поредевшему строю. Солдаты нехотя опускали автоматы и отходили в сторону.

— Вот это другое дело, лейтенант. Так и до полковника дослужишься. Выйди на улицу и убери людей.

— Не могу, они мне не подчиняются. Там есть офицеры, которые старше меня по званию.

У меня сложилось впечатление, что он даже улыбается и пытается острить.

— Рожа у тебя, лейтенант, омерзительная, — сказал я, когда проходил мимо. Рано радуешься и надеешься на то, что нам не удастся сбежать.

Михо остановился перед закрытой дверью и посмотрел на меня.

— Наверняка мы все умрём. Чувствую, что за дверями нас ждёт горячий приём.

— Что предлагаешь?

— Сдавайтесь, — прошептал майор, — иного выхода нет.

Я взял его за горло и сдавил так, что у него чуть глаза не вылезли из орбит.

— Не мешай, майор, честное слово.

Ослабив хватку, я толкнул его к двери.

— Ты первым пойдёшь или не хочешь?

Майор смерил меня гневным взглядом и потёр красное от пальцев горло.

— Я тебе Дёмин это и на том свете вспомню. Сволочь.

Приоткрывая дверь, он прищурился. В глаза ударил яркий свет.

— Обложили, Дёма, обложили.

— Нам бы до заветной двери добраться, а там…

— Метров двести под пулями, экая задачка. Легко, командир.

Михо усмехнулся и перекрестился.

— «Двум смертям не бывать, одной не миновать»! Так, командир? Тем более, жизнь после смерти существует. Факт.

— Хватит болтать, спрячься за дверью.

— Не стреляйте, не стреляйте, моя фамилия Сазонов, майор, — кричал наш подопечный, стоя на пороге с высоко поднятыми руками.

Я пригнулся за его спиной, и робко выглядывал наружу. Трудно что-либо увидеть, когда глаза слепят прожектора. Если подстрелят, то не смогу вернуться, и так и не доведётся стать отцом. Нет, так не годится, надо выжить, хотя шансы на спасение таяли, как конфеты во рту с каждой минутой. Наверняка весь двор забит солдатами. Что им этот майор, если наверняка у них информация, что здесь два немецких шпиона.

— Как рана? — спросил я у Михо.

— Болит, ноет, особенно сейчас.

— Держись, друг. Не знаю, чем закончится, но я тебе благодарен за помощь. Если бы не ты, я бы давно всё провалил. А так, есть портфель и почти выполненное задание.

И я похлопал по нашему пузатому трофею.

— Почти не считается. Интересно, что там внутри? Стоит ли он наших жизней?

— Стоит, стоит, уверяю тебя.

— Так можешь ты свалишь, по-тихому? Я здесь сам как-нибудь разберусь?

— Увы, могу, но не хочу. Негоже друга в беде бросать. Умирать не хочется.

— Не спорю, Дёма, не спорю. Может сделать «финт ушами»?

— О чём ты?

— Выйди и поговори.

— Что я скажу? Что прибыл из далёкого будущего, и нужно мне всего ничего — убраться поскорее с трофеем? Выглядит не более чем наивно. Хотя… Есть всё же смысл идти на разговор. Мне не хочется, чтобы всё закончилось стрельбой. Жаль будет ребят. Они советские люди. Держи.