Наталья Щерба - Королева Времени [litres]

Но Феликс всё равно расстроился, и очень сильно, ведь они с отцом собирались найти башню и спросить у Времени о сломанных часах. Он так обиделся, что целых два дня не выходил из своей комнаты. Феликс решил, что в следующем году будет самым вредным мальчиком на свете и пусть Белый Часодей хоть тысячи сломанных часов ему дарит!

Среди изумрудных холмов и серебряных озёр, где издавна живут феи, раскинулась Хрустальная долина. Там круглый год стояла тёплая и ясная погода, потому что жители умели управлять Временем – собственно, именно поэтому их назвали часовыми феями.

Феи жили на деревьях в маленьких домиках, а чай пили в беседках. Надо сказать, что часовые феи выглядят так же, как люди, только у них есть крылья – разноцветные, с пятнышками, волнистыми узорами и тонкой каймой. Поэтому они с лёгкостью перелетают с ветки на ветку без всяких лестниц и лифтов, да и для прогулки им не нужны велосипеды. Вместо машин феи используют изящные воздушные лодки, похожие на полумесяц, или живые летающие корабли – дриадэры, которые растут в волшебном лесу словно деревья.

На большом раскидистом дубе, на ветке Трёх Желудей, жила часовая фея Олли. У неё были огромные зелёные глаза, чёрные волосы с золотыми прядками и ярко-синие крылья. Она всегда носила одно и то же зелёное платье с белым воротничком и двумя кармашками. В одном кармашке она хранила баночку с любимой золотой краской и кисточку, а в другом – разноцветные мелки.

Дело в том, что Олли больше всего на свете любила рисовать. Но эта фея была такой стеснительной и неуверенной в себе, что никто из знакомых даже не подозревал об этом её таланте.

Обычно все феи проводили свободное время на лесных праздниках, в играх или чаепитиях с соседками. Олли терпеть не могла шумные праздники, предпочитая укрываться от чужих глаз на своей уютной ветке с тремя гигантскими желудями.

Соседки не раз видели, как Олли сидит на качелях возле своего дома и вообще ничего не делает. И поэтому все они считали её очень ленивой феей, которая даже летать не хочет.

– Вот же странная фея, – говорили соседки между собой, – не поёт, не танцует, не летает. И платье носит одно и то же! Смотрите, у неё даже глаза закрыты – да она просто спит!

Олли и вправду могла часами сидеть на качелях с закрытыми глазами. Перед её мысленным взором проносились удивительные картины: ярко-голубые леса под розовым снегом, цветущие острова, летящие в небе, замки с тысячами башен посреди огромного разноцветного космоса… Эти фантазии получались гораздо, гораздо лучше, чем нарисованные обыкновенной кисточкой на обыкновенном холсте самыми обыкновенными красками.

Конечно, Олли много рисовала, пусть получалось, по её мнению, не так хорошо, как в воображении. Но рисовала она только ночью, когда все феи давно спали. А то вдруг им не понравятся её рисунки, вдруг её поднимут на смех?

Например, однажды ночью она расписала чайный сервиз своей соседки Тиль белыми и золотыми розами. Утром Тиль обнаружила обновлённый сервиз у себя в беседке и очень обрадовалась. Соседки по дереву вовсю расхваливали узор, а Тиль решила, будто она во сне сама разрисовала чашки и блюдца.

Потом Олли покрыла все беседки на дереве белыми лилиями и золотыми листьями. И опять все подумали на Тиль, в том числе и сама Тиль. А на следующую ночь Олли разукрасила мелкими разноцветными точками все фонарики, висевшие на ветвях. Все феи снова решили, что это Тиль, а Олли так и не хватило духу признаться. К тому же некоторые феи сказали, что надо было нарисовать не лилии, а фиалки. А одна фея вообще заявила, что лучший цвет – это чёрный, и пусть Тиль ещё что-нибудь нарисует, только чёрное.

Пока они спорили, Олли качалась на качелях и, закрыв глаза, опять фантазировала. В её воображении медленно проплывали яркие, живописные картины, тысячи сложных и разнообразных узоров, словно в калейдоскопе. Она могла день и ночь напролёт смешивать цвета и оттенки, превращая их в чудесные видения. Все эти картины были ярче, фантастичнее, искуснее, чем грубые узоры, выходившие из-под пера или кисточки.

«Эх, – думала Олли, – разве могут эти краски, обычные краски и фломастеры передать всю глубину настоящего воображения…»