Александр Рудазов: Былины сего времени

– Я понял твою точку зрения, – кисло произнес Бьярни. – Что ж… ты ответил на мои три вопроса…

– И в самом деле, – кивнул Кащей. – Должен сказать, если бы я был способен испытывать чувства, я бы испытал удивление. Мне думалось, что твои вопросы или хотя бы последний из них окажутся небывало сложными. Возможно, вовсе не имеющими ответа. Но ты просто спросил о моих планах на будущее. Не жалко ли отдавать за это голову?

– Жалко, – пожал плечами Бьярни. – Но я дал слово – я его сдержу. Забирай мою голову, Кащей…

Кащей взялся за рукоять Аспид-Змея. Но в глазах Бьярни сверкнул лукавый огонек, и он торопливо добавил:

– Но только голову! Голову свою я проспорил, но шею – нет! Поэтому не смей даже прикасаться к моей шее, иначе нарушишь слово!

На пару секунд Кащей замер, внимательно рассматривая хитрого книжника, пожал плечами и произнес:

– Что ж, твоя взяла. Я не в силах забрать у тебя голову, не тронув шеи. Так что я возьму только половину головы.

– Что?..

Мигом спустя свистнул страшный меч Кащея. Аспид-Змей ударил несчастного книжника в висок, отсек полчерепа точно бритвой. Послышалось жуткое хлюпанье – черный клинок жадно пил кровь.

– А другую половину можешь оставить себе, – закончил Кащей, обращаясь уже к трупу. – И шею тоже.

Разобравшись с незваными гостями, Кащей еще некоторое время занимался государственными делами. Кащеево Царство велико и обильно, забот у его царя хватает. То повесить кого-нибудь, то голову отрубить, то запытать мучительно… а когда-никогда и на все четыре стороны отпустить. Редко, но тоже случается.

Явился Сам-с-Ноготь, старшина горных карлов, доложил про окончание работ над «Огненными щитами». Хорошие махины, многосильные. Кабы еще железа поболе – а то запасы уж дно показывают. Карлы Каменного Пояса металл шлют плохо, жмутся. Не иначе Озем с Малахитницей их подговорили или запугали.

Кащей выслушал это равнодушно, повелел пока работать с тем, что осталось. Боевых махин Сам-с-Ноготь и без того наделал уж больше нужного. Пройдется Кащей по русским княжествам – снова будет с железом.

А Каменный Пояс… пусть пока стоит за спиной. Не годится еще и с Горным Хозяином сейчас ссориться. Тот и без того Кащеем озадачен – гадает, поди, для чего тот ключ-камень не забрал, ему оставил.

– Хек. Хек. Хек, – издал сухие звуки Кащей, вспомнив, что открылось ему в тот день.

Коснулось небозёма солнце. Где-то там, за дремучими лесами, люди стали укладываться спать. Но в Кащеевом Царстве стало как бы даже не веселее. Очень уж многие Кащеевы подданные спят как раз днем, а живут ночью. Повылазили из могил упыри, выбрались откуда-то шуликуны, закопошились во мраке навьи.

Сам же владыка сих мест отправился в казну, на еженощное бдение. Заперся средь звонкого злата и принялся перебирать монеты, пересчитывать их с жадным блеском в очах. Сундук за сундуком, ларец за ларцом, скрыня за скрыней. Бесценные сокровища струились меж костлявых пальцев, падали обратно с тусклым звоном.

Здесь и сейчас Кащей ощущал себя почти живым. Только над своим златом он все еще испытывал какие-то человеческие чувства. Каждую ночь наведывался в эту святая святых – раз за разом, снова и снова. Никто не тревожил его во время этого корпения – разве что мизгирь-казначей шуршал где-то поодаль.

Однако сегодня что-то шло не так. Кащей ощущал какую-то… нехватку. Чего-то недоставало в обычном ритуале. Что-то было неправильно. Что-то совсем незначительное… мелкое…

А потом Кащей понял. Скрыня, в которой хранились номисмы царя Константина, весила меньше должного. Совсем чуть-чуть, на один-единственный золотник – но меньше.

Кащей скрупулезно пересчитал монеты. Быстро-быстро перебирая их меж пальцев, он приготовился уже произнести «тысяча четыреста семьдесят шесть», как произносил всегда, но…

– Тысяча четыреста семьдесят пять, – каменным голосом сказал он. – Тысяча четыреста семьдесят пять.

Он счел еще раз. И еще. Но и на второй, и на третий раз номисм оставалось только тысяча четыреста семьдесят пять. А это означало, что случилось страшное. Означало, что скоро прольется чья-то кровь.

– Кто-то украл мою монету, – скрючил пальцы Кащей. – Переверну леса и долы, но татя покараю.

Быстрым шагом Кащей покинул казну, пересек позлащенную галерею и вошел в свой заветный садик. Дивное место, малый кусочек острова Буяна. Здесь бессмертный царь хранил самые чудесные свои драгоценности – не злато, не самоцветы, но разные волшебные вещицы.