Александр Рудазов - Былины сего времени

Косарь тут же вонзил в него клинок… да тот не вонзился. Второй только науз развязался, а сам оборотень в сторону отлетел… и засмеялся довольно.

Иван поначалу не понял, чего это Яромир радуется-то – что царапнуть вражину сумел?.. Так тому и от кладенца худо не стало – что уж ему когти волчьи…

Но тут Косарь замер и принялся… распадаться. У него в брюхе раскрылась щель – да ширилась все, ширилась. Руки-сабли повисли, ноги подкосились, и железный великан рухнул на две стороны, будто сундук распахнутый.

Аж земля затряслась от удара.

– Это ты как его?! – пораженно воскликнул Иван.

– Дык разрыв-трава же, – ответил Яромир, помавая невзрачным стебельком.

Голос его звучал уже совсем обычно. И двигался он как прежде. А вот Иван с трудом двигал руками-ногами. И не из-за удара – просто слабость навалилась такая, словно весь день печку по избе двигал. Разбитый, квелый, он кое-как только поднялся и побрел, волоча Самосек за перевязь.

– Ух, что-то худо мне… – простонал княжич. – Яромир, мне чего так худо-то?

– После одолень-травы всегда так, – отмахнулся волколак. – Я ж тебя упреждал – забыл уже, что ли? Терпи, пройдет скоро.

Мотая головой, как взнузданный, Иван таки добрел до бездыханного Косаря. Дюже было любопытно – что у сего дива внутри? Механизма хитрая, колеса с зубцами, как на мельнице? Али нет ничего, полый, точно скорлупа ореховая?

Не то оказалось, и не другое. Механизма-то там была – с колесами, с иглами, с крючьями, трубками какими-то… только вот не на нее Иван уставился пораженно.

В центре механизмы висел-лежал распятый человек. Пронзенный десятками штырей, с запекшейся на губах кровью, белым как мел ликом, выпученными глазами. Был он не поймешь стар или молод – вроде и юноша, но власа седые, кожа морщинами иссечена.

– Кхр-р-р… – издал невнятный звук он, чуть подымая руку.

Та была насажена на стальные шипы, мертвой хваткой держалась за железную плоть дивия. Поднять ее толком узник не смог. Зато вместо нее поднялась рука самого Косаря – та, что с лезвием.

– Поди ж ты, страх какой, – покачал головой Яромир. – Это вот так вот все Кащеевы истуканы устроены?

– Да не, быть не может! – усомнился Иван. – Обычные-то размером всего в сажень, туда живого человека не запхать!

– В обычных оплетаи сидят… – прохрипел человек в Косаре. – Они карлы, им там вольготно… А этаких вот Кащею всего четырех выковали…

– А что так мало? Железа не хватило?

– Коваль помер… Он один секрет знал, как гигантских дивиев варганить…

– Ну и то ладно. А ты сам-то кто будешь, болезный?

– Богатырь я… был… Колываном звался… Похвалялся когда-то всю землю перевернуть… клятву дал великую, что Кащея за бороду с трона стяну… Ан вон как вышло-то…

– Это Кащей тебя сюда? – спросил Яромир.

– Он… Дивии, истуканы железные, сами собой не ходят – им нутро живое нужно… Обычным оплетаев хватает, гигантским человек нужен… Я тут уж двести лет торчу – меня Кащей лично на место прежнего страдальца засадил… Тот к тому времени уж иссох весь… тоже лет двести торчал… все соки из него высосали… Мне самому уж с гулькин нос жизни оставалось… а теперь и вовсе ничего, раз вы дивия-то вскрыли…

– Ну ты извиняй нас за это, – попросил Яромир. – Мы бы миром предпочли, да не выходило ж…

– Не в обиде… – прошептал Колыван. – Я сему железному тулову не хозяин был… Просто висел внутри, как торба с овсом у осла на морде… Муки адские тут… двести лет… двести лет… отмучался наконец…

Умирающий богатырь еще разок слабо дернулся, кашлянул кровью и кое-как выдавил из себя:

– Вот насмешка – шел Кащея убить, а вместо того двести лет его смерть стерег… Вы ведь за ней?..

– За ней, – подтвердил Яромир.

– Тогда поспешите, пока последний Косарь не воротился… И сундук… Сундук этот – не простой сундук… Чары черные на нем, засов заговорен… Как откроете – берегитесь стражей, что смерть Кащееву стерегут… А в самом конце – заслон нерушимый… Как его преодолеть – даже я не знаю…

– А ты откуда знаешь-то вообще, что в том сундуке? – прищурился Яромир. – Кащей его при тебе запечатывал, что ли?

– Не запечатывал… Вскрывал… Он раз в сто лет сюда наведывается, одному из дивиев нутро меняет, да сундук свой проветривает…

– Так это он, выходит, скоро уж сюда заявится?! – нахмурился Яромир. – Раз ты тут уже двести лет висишь…

– Не… – кашлянул Колыван. – Не ровно двести. Сто девяносто два года, да еще десять месяцев… Мне тут еще больше семи лет висеть было…