Кристен Сиккарелли - Плененная королева [litres]

Но Роя должна была быть здесь, в Фиргаарде. Сегодня должен собраться новый Совет – на этот раз собранный из представителей всех народов в королевстве, а не из тех, кто купил эту должность. Они должны были вынести на голосование решение по древнейшему закону об убийстве члена королевской семьи: стоит ли его сохранить или пришло время этот закон отменить?

Король и королева обязаны были присутствовать на голосовании.

Солнце клонилось к закату, но солнечный свет еще лился через окна, разгоняя полумрак. Зал Совета был набит зрителями до отказа, в помещении было душно и жарко. Роя насчитала пару дюжин людей, дремавших на стульях или прислонившись к стенам. Это был долгий день, советники много спорили и обсуждали, а потом, когда одному из них стало плохо и он покинул зал, голоса разделились поровну.

Тогда Совет решил предоставить право голоса королю.

И тут в гуле голосов отчетливо послышался чей-то храп.

Все находящиеся в зале обернулись на этот звук. Роя вздохнула и тоже посмотрела на виновника.

Дакс сидел, чуть ссутулившись, на мраморном троне, подперев щеку кулаком. Кудри падали ему на лицо, а грудь мерно вздымалась и опускалась.

Роя провела достаточно ночей в постели с ним, чтобы изучить его храп.

Этот был фальшивым.

Весь день Дакс был полон энергии. Весь день, начиная с того самого момента, как он опустился на трон и заканчивая третьим по счету голосованием, закончившимся ничем, его нога, не переставая, покачивалась. На самом деле, присмотревшись, Роя готова была поклясться, что его нога покачивалась и сейчас.

Что-то взволновало его. А взволнованный Дакс не мог быть спящим Даксом.

Он только притворялся, что спал. И Роя знала почему.

Новый Совет всегда прислушивался к своему королю. Они уважали его мнение, но не мнение Рои. И здесь они снова смотрели на Дакса.

Но если он спал, он не мог отдать свой голос.

– Моя королева?

Самая старшая из советниц посмотрела на Рою. Это была пожилая женщина из скраллов, длинные седоватые волосы которой свободно струились по спине.

Королева перевела взгляд с храпящего супруга на десятерых мужчин и женщин, ожидающих ее решения.

– Каков будет твой голос: «за» или «против»?

Роя вдруг вспомнила день получения оружия. Она стояла под проливным дождем, сжимая рукоятку своего серпа, тогда как сестра отказалась брать свой нож.

– В древних напевах говорится, что мы принадлежим друг другу, – повторила Роя слова Эсси, сказанные тогда. – Если это правда, значит, наши враги нам вовсе не враги, а братья.

Она сделала паузу, оглядывая собравшихся скраллов, драксоров и лестонгов. Все они, в чем-то враги друг другу, собрались вместе под одной крышей. Роя подумала, что им впереди предстоит еще много работы.

– Пока мы не научимся ценить каждую жизнь как священную, – продолжила Роя, думая о Ребеке и других, обвиненных в государственной измене и ожидающих приговора в своих темницах, – даже жизнь тех, кто нанес непоправимый вред… мы никогда не будем жить в мире.

Она обвела взглядом лица фиргаардцев, безмолвно слушающих ее – свою королеву.

– Поэтому я отдаю свой голос за то, чтобы отменить древний закон.

Люди молчали. Роя приготовилась защищаться и противостоять взрыву гнева толпы.

Но вместо криков по толпе прошел шепот. Шепот перешел в бормотание, а потом в обсуждение. Никто не кричал. Никто не обвинял ее в предательстве Фиргаарда, короля или трона.

Пожилая советница кивнула.

– В таком случае, решение принято.

Роя с облегчением выдохнула и откинулась на спинку своего трона. Советники, повернувшись друг к другу, тихо переговаривались и подписывали декларацию.

Зрители наконец поднялись со своих мест и начали расходиться. Помещение гудело от разговоров. Когда Роя заметила, что храп возле нее утих, она обернулась и увидела, что Дакс сидит, выпрямившись, и смотрит на нее.

– Ты неисправим, – сказала она.

Он улыбнулся своей обворожительной улыбкой.

Роя почувствовала, что тает под его взглядом, и прищурилась.

– Не смотри на меня так.

Он склонился и положил локти на подлокотник ее трона.

– Ты имеешь в виду, не смотреть вот так?

И он послал ей взгляд, полный нежности.

– Да, – пробормотала она, придвигаясь ближе.

– Я всего лишь любуюсь своей королевой, – он поцеловал ее в бровь, чуть ниже золотого обруча короны. – Правда – ей нет равных.

В ту ночь, прежде чем погасить они, Роя вышла на балкон в одной ночной рубашке. Плитки пола охладили ее босые ступни. Весь вечер шел дождь, и хотя над садом висел серебристый туман, Роя могла различить балкон, белеющий напротив.