Дмитрий Скирюк: Осенний Лис [litres]

Он не знал, что говорить, и потому просто молча уселся по другую сторону костра. Жуга поднял взгляд.

– Как ты меня нашёл? Лиса привела?

Реслав кивнул, и травник криво усмехнулся.

– Неугомонная… – Он потёр запястье. – Вьётся и вьётся вокруг, а близко не подходит.

Он умолк. Широкие лезвия ножниц серебристо поблёскивали, у основания одного из них чернела гравировка – вскочивший на задние лапки зверёк. Неярким красным сполохом переливался камень на браслете. Все подвески исчезли. Впрочем, нет, поправил себя Реслав, не все – одна покуда была тут. Рубаха травника лежала на песке, на загорелой спине белел давнишний шрам. Жуга совсем не изменился, был такой же худой, скособоченный, а в неясных отблесках огня казался ещё несуразнее. И лишь короткая неряшливая стрижка делала его каким-то иным, по-новому подчёркивая скулы и худой овал лица, оттеняя синие глаза. Всклокоченные рыжие вихры по-детски торчали во все стороны. Ни коня, ни вола рядом не было, Жуга путешествовал пеш. Что-то булькало в котелке. Дрова горели жарко, чистым горячим пламенем. Реслав в который раз подивился умению Жуги палить такие бездымные костры.

– А я женился, – некстати произнёс Реслав. – На Ганке. Поженились, значит, мы, ага.

– Поздравляю, – кивнул Жуга.

– А кошка принесла котят.

– Какая кошка?

– Ну этот твой… Сажек. Кошка оказалась, а не кот. Ганка её теперь Саженькой зовёт.

– Как она? Жива-здорова?

– Кошка?

– Ганна.

– Да нормально. Вот, ребёнка ждём…

Жуга впервые улыбнулся, и Реслав оттаял. Старый друг всё-таки рад был его видеть, а значит, он не зря пришёл.

– Спасибо, что пришёл, – сказал Жуга. Уселся поудобнее, пошарил за спиной и вынул длинные прямые ножны от меча. Покачал ножницы на ладони, хмыкнул; лезвия щёлкнули в последний раз, серебристый металл потёк, как ртуть, ножи слились в одно и скрылись в ножнах.

Такого Реславу видывать не доводилось.

– Недавно мы с Довбушем в Марген ездили, – сказал он, не сводя взгляда с меча. – Там ребята местные чудачат. Выступают возле рынка, ходят по углям. Называют себя нестинарами. Запало им в душу, как мы тогда плясали по углям. Такие дела. А ты как жил этот год?

– По-разному. – Жуга пожал плечами. – Ты уверен, что в самом деле хочешь знать?

– Не знаю. Да. А может, нет. Не знаю. Я увидал тебя в ведре, ну, в смысле отражение, и вот пришёл.

Жуга поднял с песка, отряхнул и надел рубаху. Простая, с незатейливой вышивкой, она изрядно выцвела и подобтёрлась, но Реславу казалось, что Жуга её заносил не потому, что нечего надеть, а по привычке. Прорехи были заштопаны грубыми, неровными мужскими стежками. Жуга питал непонятную слабость к старым вещам – этот его всегдашний пожелтевший кожух, этот заплечный мешок, стоптанные до дыр горецкие башмаки-царвули… Реслав снова покосился на таинственный травников меч и отвёл глаза. Жуга перехватил его взгляд.

– Я расскажу тебе о нём, – пообещал он. – Чуть попозже.

Рассказ его не затянулся. Говорил Жуга устало, сухо, опуская подробности. Бесцветный голос, скупые жесты, сбивчивая речь. Слова сочились, словно кровь из раны. От всего этого за версту веяло холодом душевного надлома. Реславу то и дело приходилось переспрашивать, а под конец Жуга и вовсе махнул рукой и умолк на полуслове. Реслав был друг. Реслав был учеником колдуна. Реслав был должен понять.

Реслав понял.

– Да, странные дела, – признал он. – Не нравится мне это.

– А думаешь, я в восторге? – усмехнулся травник.

– Нет, что ты. Просто эти заговоры, колдовство…

– А что колдовство?

– Ну. – Реслав подвинулся к костру и откашлялся, прочищая горло. – Ты ведь раньше всё больше наговоры плёл, ну, цвет там, то да сё. А сейчас я вижу, ты попросту берёшь в потоке Силу, словно воду черпаешь, и все дела. А такой колдун долго не живёт. Исчезают они куда-то, что ли. Помнится, Тотлис рассказывал. В колдовском искусстве надо быть осторожнее с такими вещами. Эх, да чего уж там… Скажу прямо, я не знаю, чем тебе помочь. Вот разве что браслетка твоя… Коль так дела идут, чего тянуть? Одна висюлька только и осталась. Нечего терять.

– Я пробовал, – сказал Жуга. – Не обрывается.

– Так говорил же тебе косолапый: она действует на двоих. Второго надо? Вот он я. Что осталось?

– Ладья.

– Хм. – Реслав нахмурился и покачал головой. – Не знаю. Ну-ка, дёрни.

– Зря ты это. Не хочу тебя с собой тащить куда попало. Может, не надо?

– Как угадать! Рвани, а там посмотрим.

Травник потянул фигурку на браслете. Та не поддалась. Он дёрнул сильнее.