Григорий Шаргородский - Цена жизни [litres]

Подполковник прорычал что-то неразборчивое, затем, чтобы донести до меня свою мысль, провел обратную трансформацию лица, ставшего наполовину медвежьим:

– Я из тебя за княжну душу вытрясу!

Похоже, этот косолапый решил, что является членом царской семьи, и воспринимает Дашу как собственного ребенка. Такое с телохранителями бывает довольно часто.

– Не надо из меня ничего трясти, – ответил я со спокойствием, которого и близко не ощущал, – мне и самому очень хочется помочь Дарье Петровне, но, если угробите меня, не уверен, что тот, кто может провести операцию, станет это делать.

– Ну и кто это такой умелый? – мгновенно успокоившись и полностью вернув себе человеческое обличье, спросил подполковник.

– Это не моя тайна, и услышит ее только император.

– Да кто тебя допустит к хозяину?! – опять нахмурился беролак.

– Вопрос не ко мне, – парировал я, пытаясь привести одежду в нормальное состояние, – ибо кто я такой, чтобы решать за государя, кого ему захочется видеть, а кого нет.

В этом заявлении скрывалась шпилька в сторону царского телохранителя, и он явно ее оценил. Но выразить свое отношение к моим словам подполковник не успел, потому что явился его посыльный:

– Он уже на корабле, – прогудел беролак, опять встав на свой пост у двери.

– Ругался? – поинтересовался Гудков.

– Само собой, – ехидно оскалился сибиряк.

Жаль, что мне не удалось стать свидетелем того, как эти ребята перемещали великого князя на корабль. Боюсь, почтительностью там и не пахло.

Гудков на пару минут задумался, а потом посмотрел на меня, но уже без прежней злости:

– Ладно, подвезем мы тебя до столицы. – Затем, обратив внимание на собственный костюм, пострадавший в процессе трансформации, беролак удрученно вздохнул. – Вот, испортил из-за тебя дорогую вещь.

– Говорят, – нейтральным тоном произнес я, – от расстройства нервов хорошо помогает настойка валерианы.

В ответ подполковник выдал улыбку, от которой неподготовленный человек мог заработать пожизненное заикание, но того, кто делил кров с волколаком и вампиром, подобными глупостями не проймешь, да и настоящей ярости в той улыбке не было.

Кухню я покинул под конвоем беролаков, и только когда мы вышли в холл, стал понятен масштаб операции. Дом буквально кишел людьми. В основном это были невзрачные мужчины, сновавшие туда-сюда с крайне озабоченным видом. Я попытался помочь и упомянул о дневниках директора, но от меня лишь отмахнулись. Впрочем, было понятно, что они справятся и без моих советов. Уверен, даже сейф они вскроют как скорлупу ореха.

О Леонарде я вспомнил только у лифтовой корзины дирижабля, но он-то обо мне и не забывал. Так что осталось лишь поднять на руки тут же подскочившего кота и загрузиться в угрожающе поскрипывающую конструкцию.

Это, конечно, не курьерский дирижабль министерства иностранных дел «Стремительный», но обстановка очень похожа. Беролак в компании с матросом отвел меня в каюту и запер в ней. Буквально через пару минут дирижабль, взвыв винтами, отправился в путь.

Солнце поднялось над горизонтом, как по заказу освещая окрестности. Увы, из иллюминатора многого не увидишь – это вам не смотровая площадка. И все же почти весь полет я рассматривал окрестности. Когда еще удастся поглядеть на мир свысока?

Кстати, нужно узнать, как в Империи обстоят дела с летательными аппаратами тяжелее воздуха. Личный дирижабль мне не светит, так, может, удастся отхватить хотя бы аэроплан?

Границ столицы мы пересекать не стали и пошли на снижение у большого загородного особняка. Скорее всего, это был какой-то охотничий дом в дебрях подмосковных лесов.

Надеюсь, меня не прикопают прямо здесь под сенью какого-нибудь векового дуба.

Спуск на грешную землю я произвел точно так же, как и подъем, – имея из оружия только кота на руках. Леонард хорошо прочувствовал ситуацию и вел себя тише воды ниже травы. Правда, последнее лишь фигура речи – в коротко подстриженной траве вокруг небольшого дворца здоровенный кот не смог бы спрятаться при всем своем желании.

Пара беролаков уже не в полевой форме, а в дорогущих мундирах с толстенными золотыми цепями вместо аксельбантов провела нас в небольшую комнату. Кровати там не было, зато имелись удобный диван и пуфик, которые мы с Леонардом Силычем и заняли. Ни он, ни я не сомневались, что придется подождать.

К моему удивлению, ожидание затянулось всего на пару часов, а затем меня провели в уютный, при этом дорого обставленный кабинет. Коту пришлось остаться в гостевой комнате.