Григорий Шаргородский - Цена жизни [litres]

За минуту, пока мы медленно пересекали обширное подворье, старушка выдала мне весь расклад – что именно и в каких объемах пил уже бывший старший следователь управы, кого и какими словами ругал. Причем цитаты приведены без купюр. Евдокия Лукьяновна с покойным мужем были пионерами Топинска и в жизни видели многое. Так что старушка излишней стеснительностью не страдала, да и оскорблена она была в лучших чувствах.

То, что я увидел во флигеле, меня одновременно огорчило и порадовало. Порадовало то, что Бренников просто напился, причем сделал это дома, а не в кабаке на потеху зевакам. И, что самое главное, он в расстройстве душевном не отправился в салон фрау Брюгге, дабы потрафить своей игромании.

И все же грустно видеть глубокоуважаемого тобою человека в подобном состоянии. В спальне Дмитрия Ивановича царил настоящий разгром. Вчера он явно вспылил и выместил свою злость на ни в чем не повинной мебели. Атмосфера смешанного с перегаром табачного дыма и потеки вина из разбитых о стену бутылок усугубляли картину.

Ситуация вызвала у меня горькую улыбку. Все в мире повторяется. Когда я только появился в этой реальности, Дмитрий Иванович точно так же вынужден был приводить в чувства молоденького видока, запившего по причине профессионального посттравматического расстройства. Конечно, я к столь негуманным методам прибегать не стану, к тому же рядом нет порывистого и грубоватого оборотня с ведром воды в руках.

Зато есть бутылка с пивом, которую я прихватил в трактире по пути сюда. Конечно, лечить подобное подобным – это прямой путь к длительному запою. Особенно это касается человека, который только что потерял любимую работу, а возможно, и смысл дальнейшего существования, но в довесок к бутылке пива у меня было еще и предложение, от которого сыщик вряд ли сможет отказаться.

– Давно он угомонился? – тихо спросил я хозяйку дома.

– Как к полуночи умаялся буянить, так и затих, – с видом заговорщицы прошептала старушка.

Сейчас почти одиннадцать часов, так что выспался он неплохо.

– Дмитрий Иванович, не уделите мне минуту вашего времени? – громко сказал я и, подхватив со стола на удивление целый стакан, как тамада на свадьбе, постучал по нему вилкой.

– Пшел вон, мерзавец! – сонно отмахнулся Бренников от раздражающего шума.

Но я продолжал звенеть, пока он не оторвал голову от подушки и с туповатым удивлением не посмотрел на меня. Керамическая бутылка с пивом была тут же демонстративно вскрыта, и пенный, благоухающий напиток полился в стакан.

– Дмитрий Иванович, у вас пять минут, дабы привести себя в благопристойный вид. Жду вас в беседке. Нам нужно серьезно поговорить.

Старушка молниеносно организовала поздний завтрак под навесом с длинным столом, от широты душевной названным мною беседкой. Так что Бренникова я встречал, с удовольствием прихлебывая из чашки крепко заваренный чай. Еще одна чашка дожидалась помятого, но явно приободрившегося следователя.

– Если честно, Игнат Дормидонтович, сейчас у меня нет ни малейшего желания вести пространные беседы и тем более выслушивать нравоучения от человека вдвое моложе себя, который к тому же сам побывал в запое.

– Вот уж чего я не собираюсь делать, так это поучать вас жизни. У меня только один вопрос. Что на вас, черт возьми, нашло?!

Было видно, что у Дмитрия Ивановича имеется огромное желание послать меня далеко и надолго, но он сдержался. Возможно, потому что сейчас здесь присутствуют хоть и матерый, но безработный полицейский, а также видок – пусть слишком молодой, зато с очень серьезной крышей в виде генерал-губернатора. Да и другие нюансы наших отношений, включая финансовые, вносили серьезные коррективы в его поведение.

– А что мне еще делать, Игнат? – со вздохом сказал мой бывший начальник и наставник, буквально рухнув на скамью с другой стороны стола. – Сбережений нет, а с теми документами, что ушли в главное управление, служить мне не дадут даже околоточным.

Я не особо понимал, о чем он говорит, и сначала хотел прояснить ситуацию с пришлым порученцем, но раз уж разговор зашел в эту сторону, начнем с конца.

– Предлагаю послужить в моем отделе, если вам, конечно, не претит ходить под началом, как вы выразились, юнца вдвое моложе вас.

– Какой отдел, Игнат? – отпив из кружки и поморщившись, отмахнулся Бренников. – Ваши потуги поиграть в сыщика и попытки взять под контроль шатунов даже не смешны. И дело совсем не в возрасте.

– Дело именно в возрасте, – заявил я, немного покривив душой для пользы дела. – Вы совершенно правы, мои потуги смешны, так как в сыскном деле я дилетант. Поэтому предлагаю впрячься в этот воз профессионалу.