Дженнифер Доннелли: Повелительница волн [litres]

– Да, сказала, но тогда была совершенно другая ситуация. В то время Лазурии не угрожали набеги, поэтому Мерроу могла позволить себе отвести войска от города и отправить их на Пустоши. Надеюсь, тебе известно, Серафина, что гарнизонные войска нашей столицы насчитывают шесть полков, четыре из которых мы уже отправили вместе с Дезидерио к западной границе. Если отправить еще один, в городе останется последний полк.

– Да, но…

– А если те, кто совершал набеги на наши деревни, нападут на Лазурию? Как мы сможем защитить себя и маталийцев, располагая одним-единственным полком?

– Но у нас же есть личная охрана, янычары, – тихо пролепетала Серафина. Похоже, сегодня ей не суждено произвести впечатление на мать.

Изабелла взмахнула рукой, как бы отметая неудачное предложение.

– Еще тысяча солдат, но и только. Этого количества недостаточно для эффективной защиты. Думай же, Серафина, думай. Править – это все равно что играть в шахматы. Опасность может прийти с любой стороны: и от пешки, и от королевы. Ты должна видеть всю доску, а не ее часть. Всего через несколько часов тебя провозгласят наследницей трона Миромары. Ты должна научиться думать!

– Я думаю! Во имя всех богов, мама! Почему ты всегда так жестока со мной? – закричала Серафина.

– Потому что твои враги будут в тысячу раз жестче! – рявкнула Изабелла.

Повисло еще одно мучительное молчание. Наконец тишину нарушил энергичный стук в дверь.

– Войдите! – отрывисто сказала Изабелла.

Двери комнаты распахнулись, и внутрь вплыл один из пажей Валерио. Он поклонился обеим русалкам и обратился к Изабелле:

– Милорд Валерио послал меня, чтобы пригласить вас в зал для приемов, Ваше Величество.

– Зачем?

– Поступили доклады о новом набеге.

Изабелла сжала кулаки.

– Скажи милорду, что я буду там через минуту.

Паж поклонился и выплыл из комнаты.

– Я пойду с тобой… – начала было Серафина.

Изабелла покачала головой и сухо сказала:

– Готовься к сегодняшнему вечеру. Все должно пройти хорошо. Нам жизненно важно заключить союз с Матали, важно как никогда.

– Мама, пожалуйста…

Слишком поздно: Изабелла уже выплыла из спальни дочери.

Серафина осталась одна.

Когда двери за Изабеллой закрылись, у Серафины слезы навернулись на глаза, но она превозмогла себя.

Едва ли не каждый разговор с матерью заканчивался неловким молчанием или резкими словами. Юная русалка уже привыкла к этому, но ей все равно было очень горько.

Одно тонкое щупальце погладило Серафину по плечу, другое обвилось вокруг шеи, третье оплело руку. Сильвестр очень тонко улавливал перемены в настроении хозяйки; вот и сейчас он сделался синим от беспокойства. Принцесса потерлась щекой о голову своего любимца и проговорила:

– Я так нервничаю из-за докими, Сильвестр. Моя мать не желает об этом слышать, но, может, хотя бы Нила меня выслушает? Мне нужно с кем-то поговорить. Вдруг Алитея оторвет мне голову? Вдруг я перепутаю слова заклинания? Вдруг Махди не…

Серафина не смогла озвучить эту мысль до конца. Она пугала ее даже больше, чем предстоящее суровое испытание.

– Серафина! Дитя, где ты? Твой парикмахер уже здесь! – раздался голос из вестибюля.

Это была няня Тавия. Потревоженный ее голосом, Сильвестр опрометью метнулся прочь. Времени на треволнения не оставалось, Серафине пора – ее ждут Тавия, волшебница и весь двор.

– Уже плыву! – отозвалась принцесса.

Она направилась было к дверям, потом остановилась. Как только она их откроет, то перестанет быть Серафиной и превратится в «Вашу Милость», «Ваше Высочество» и «светлейшую принцессу». Перестанет принадлежать себе и будет принадлежать им.

Серафина ненавидела царившую при дворе накаленную атмосферу. Ненавидела перешептывания, взгляды, раболепные улыбочки. В присутствии двора она обязана вести себя соответственно. Всегда плыть грациозно, никогда не повышать голос. Улыбаться, кивать и болтать о приливах, хотя она с куда большим удовольствием покаталась бы на Клио или отправилась исследовать развалины реджии, древнего дворца Мерроу. Над Серафиной постоянно довлела необходимость быть идеальной, этого от нее ждали, и если она не оправдывала ожиданий, на нее обрушивались насмешливые взгляды и колкие замечания. Как же она все это ненавидела.

– Две минуты, – прошептала принцесса.

Взмахнув хвостом, она метнулась в другой конец комнаты. Распахнула стеклянные двери и выплыла на балкон, спугнув двух прикорнувших на перилах рыбок-жаб. С балкона открывался вид на раскинувшийся внизу величественный город.