Алекс Каменев - Алхимик

Несколько мгновений тогда меня отделяло от смерти. Алхимик признался, что уже поднимал руку, чтобы убить непонятное создание, как вдруг увидел признаки старого сознания Эри, слившегося с моим.

Не стоит подозревать черствого затворника в сентиментальности. Ему и в самом деле было наплевать на однажды подобранного бродяжку, не оправдавшего надежд. Просто на первый план вышла натура исследователя, которая присутствует у каждого мага, серьезно занимающегося Искусством.

Он решил понаблюдать за мной, изучая непонятные процессы слияния двух разных личностей, объединенных причудливым образом в едином сосуде.

Короче, использовал в качестве подопытного кролика. Что совершенно нормально для того, кто посвятил жизнь разного рода экспериментам и изысканиям.

Я даже не обиделся, понимая, что наивно ждать чего — то другого от старикана.

Дальше началась история уже меня самого. Надо отдать алхимику должное, слушал он внимательно, не перебивал, не задавал уточняющих вопросов, не кривил харю в недоверчивых гримасах.

Выслушал, посидел, подумал, утрясая услышанное и уже потом принялся за расспросы. Особенно его заинтересовал гребень для волос, коим я укололся перед беспамятством. Последнее воспоминание из родного мира — старинная безделушка, привезенная Димкой из путешествия.

— Истинная вещь, — категоричным тоном заявил Гренвир, выслушав мои слегка путанные объяснения.

— Что? — я растерянно уставился на старика.

Не знаю уж почему, но выкладывая о себе и об обстоятельствах своего появления здесь, я почему — то думал, что теперь, когда правда раскрылась, могучий чародей сможет вернуть меня домой.

Именно поэтому я ничего не скрывал. Говорил честно, как есть, стараясь припомнить малейшие детали. В простоте своей полагал, что волшебник захочет помочь. Не сразу сообразил, перед кем исповедаюсь.

Что поделать, каждый попавший в беду инстинктивно хватается за любую соломинку, невзирая на то, насколько она тонка и эфемерна.

— Тебя перенесла сюда очень сильная магия. В этом не может быть никаких сомнений. Обычный предмет ее ни за что не удержит.

— Что еще за Истинные вещи? — идея вернуться обратно не покидала меня.

Тем более, в памяти всплыла Блуждающая башня с ее бесконечным залом, уставленным зеркалами, ведущими в другие миры. Если есть возможность смотреть на другую сторону, то значит и перейти можно? Или как?

— Зачарованные артефакты большой силы. Сотворить такие под силу только Истинному магу. Он наделяет предмет особыми свойствами, делясь в ходе создания своим личным даром. Это очень сложный и трудоемкий процесс. И невероятно опасный. Малейшая ошибка и чародей не только лишится дара, но и жизни, — Гренвир помедлил и задумчиво добавил: — Зато результат обычно превосходит всякие ожидания, — Еще одна пауза. — Если все делать правильно.

Отлично. Выходит, Диман умудрился где — то откопать хреновину, насквозь пропитанную древней магией, и не нашел ничего лучшего, как притащить ее домой.

То, что друг никак не мог знать о наличии нежелательных эффектов меня в тот момент волновало мало. Злость на приятеля вспыхнула с новой силой. Если бы не этот дуралей, сидел бы я сейчас в своей уютной квартирке и глушил вискарь, глядя, как стройная девчонка из эскорта медленно раздевается под неторопливую музыку.

А вместо этого стою посреди двора, заваленного битыми осколками из окаменевших мертвецов. Где спрашивается справедливость?

— Блуждающая башня, кстати, тоже скорее всего относится к Истинным вещам, — неторопливо обронил алхимик, его взгляд невидяще скользил по бревенчатому частоколу, старик о чем — то усиленно размышлял.

Затем начались новые расспросы. Я полагал, что чародею будет интересно узнать о всяких технологиях и пыжился, рассказывая о самолетах, компьютерах, атомных электростанциях, зданиях, упирающихся в облака и обо всем, что по идее должно выглядеть удивительным для человека средневековья.

Ага, как бы не так. Все достижения технологической цивилизации на старика не произвели особого впечатления. Послушал, покивал, кое — где похмыкал. А потом принялся пытать насчет расчески — заколки. Как выглядела, какого размера, имелись ли какие — то надписи, символы, на ощупь холодная или теплая, тяжелая или нет. Его интересовало буквально все, вплоть до количества зубчиков. Под конец потребовал нарисовать на земле хотя бы примерный рисунок.

Как мог я изобразил проклятый гребень, умеющий забрасывать разум людей в другие миры. Гренвир долго вглядывался в получившийся рисунок.