Андрей Васильев - Квадратура круга. Том 2 [СИ litres]

– Что? – взревел бог войны грозно и очень, очень громко, отчего ворона, сдуру пролетавшая над нами, рухнула на снег со всеми признаками сердечного приступа. Самое время было кричать «мы теряем её» и безобидной птичке делать искусственное дыхание. – Ты посмел?

– У меня уши заложило, – сообщил Гунтер, вставая с меня. – А у тебя?

– Ох! – только и смог произнести я, не особо желая показывать Витару своё лицо, которое ему было неплохо знакомо.

– Во-первых – здравствуй, – холодно промолвила Тиамат, единственная из присутствующих, кого явление разъярённого бога не сбило с ног. – Во-вторых – этот человек прав, потому попрошу тебя не чинить ему никаких обид. На правду не обижаются, братец. Ну, что ты сопишь? С каких пор данные земли стали твоей собственностью, не подскажешь? Этот мир – наш. Общий. По крайней мере – пока. Люди и нелюди, конечно, провели какие-то свои границы, но то их дело, согласись? Если нам будет нужно, мы сотрём их с лица земли одним махом.

– Людишек? – уточнил Витар.

– Границы, – мягко, терпеливо, как не очень здоровому на голову ребёнку, объяснила Тиамат. – Хотя при необходимости…

– Ты меня не путай! – потребовал бог войны, снова распаляясь. – Знаю я твои штучки, Тиа! Север ещё тогда, до низвержения нас в Великое Ничто, являлся моей вотчиной. Я населил его отважными воинами, которым не страшны ни холод, ни мрак, ни смерть. Я дал им в руки мечи и объяснил, что кровь врага на лезвии – лучшее, что есть в мире. Вы в эти земли нос сунуть боялись! А сегодня ты приходишь сюда, творишь без спроса свою волшбу! С собой притащила невесть кого!

– Ещё раз повысишь на меня голос – и я начну выходить из себя, – предупредила его Тиамат. – Когда-то ты был грозен и могуч, не всякий из нас рискнул бы пойти против твоей воли.

– Вот-вот! – рыкнул Витар.

– Ты пропустил главное, – голос Тиамат с каждой секундой всё более и более напоминал шипение змеи. – Слова «когда-то» и «был». Это – прошлое. А в настоящем всё обстоит по-другому. Среди нас, вернувшихся в мир, только мне был возведён храм. Одна я обрела свой дом, а с ним, как водится, и часть первородной силы. Ты хочешь повоевать, братец? А пошли. Почему нет? Посмотрим, кто кого. Что у тебя есть, бог воинов? Спесь, умение рвать глотку да сотня новичков с ржавыми мечами. За мной же стоят те, для кого война – родная мать. Да вот, глянь, сможешь ли ты похвастаться такими воинами, как мои?

Витар, недовольно сопя, обвёл глазами рыцарей, уже поднявшихся на ноги, вставших в боевые порядки, и обнаживших мечи.

В глазах исполина мелькнуло непонимание.

– Я – ваш бог! – взревел он. – Вы жрецы войны! Войны, которую я и придумал! Вы не должны, не можете служить моей змееподобной сестрице! Ваше место – близ меня.

– У н-нас уже есть та, кому мы отдали с-свою верность, – спокойно и рассудительно подал голос брат Юр из-за железных спин рыцарей. – М-мы служим ей, и до тех пор, п-пока существует н-наш орден, ничего не изменится. И, если надо б-будет, мы умрём с её им-менем на устах. Все. До п-последнего человека.

Тиамат горделиво приосанилась, то ли решив покрасоваться перед братом, то ли и впрямь забыв, что речь идёт не о ней, а о её дочери.

– Для меня мой бог – мой отец, – деловито заметил Назир, непривычно разговорчивый сегодня. – И он воин в сотню раз лучший, чем ты, хотя бы потому, что он сражается, а не кричит. Ты говоришь, что твоё дело война? Слова. Одни слова, и не более. Какой ты воин? Я плюю на тебя.

– Убью, – неожиданно спокойно сообщил ему Витар. – И тебя, и твоего отца. Как его имя?

– Хассан ибн Кемаль, – с готовностью отозвался Назир. – Когда придёт час, он с радостью скрестит с тобой саблю. Я передам ему наш разговор и твоё обещание.

Ах, хитрец! Ну конечно же! Как я мог забыть о заветном желании ибн Кемаля сразиться с богом? По старой привычке он, не до конца доверяя мне и богине, дал соответствующие указания своему питомцу, которые тот при первом же удобном случае выполнил, и теперь поединок состоится в любом случае. Любом удобном случае, разумеется.

– Предупреждаю тебя, Витар – вмешалась в беседу Тиамат – Его отец присягнул мне. Тронешь его – тронешь меня.

– Я подожду, – ухмыльнулся бог войны. – Раньше или позже всё равно дойдёт до выяснения того, кто будет владычествовать, а кто покинет этот мир. Вот тогда я вас всех приберу – и тебя, и дерзкого заику, который не знает, как правильно говорить с богом, и отца, и сына, и вон того, за его спиной, до кучи прихвачу. Стоп! А ну, не отворачивайся, глянь на меня!