Туи Сазерленд: Затерянные земли [litres]

– Спаслаты… нас! – уважительно произнёс сверкающий золотом дракон, пристраиваясь бок о бок с Ясновидицей. – Тожесебя, – добавил он с улыбкой, – тыхорошо!

«Так и есть, – подумала она. – Остановила Мракокрада, спасла Глубина, племя ночных и своих родителей. Нашла себе новый дом и новых друзей, которым можно помочь своими видениями. Теперь и у них всё будет хорошо».

Перед глазами уже мелькали картины нового будущего. Всплыло имя – Рассвет. Так зовут сверкающего дракона, что летит рядом. Добрый и весёлый, он может стать её спутником жизни… или не он, а тот, с ласковыми зелёными глазами, с которым она познакомится через три дня, помогая расчищать лесные завалы после урагана. А пока приютит кто-нибудь из старых листокрылов, кто помнит древний язык, – скорее всего, Клён. Можно подыскать и собственное дупло поуютнее в стволе толстого дерева… или сперва полетать, чтобы рассмотреть получше новый континент… Потом, если захочется, она даже заведёт драконят – что ей мешает?

Внезапно нахлынули материнские чувства к тем, для чьих яиц ещё даже не было гнезда. Малышка Златка, шустрая и сметливая Дриада, ласковая Крапивница – странное имя, с Рассветом придётся поспорить – и весельчак Коммодор. Конечно, тех драконят, что вылупились бы у них с Мракокрадом, всегда будет не хватать… но и этих она полюбит всем сердцем. Защитит, убережёт от любой беды! Все они проживут долгую и счастливую жизнь, потому что мать всегда останется рядом, отслеживая их будущее. Теперь она не совершит ошибок!

– Ты… корнидом… – вновь заговорил Рассвет, прерывая её мысли. – Где?

Ясновидица махнула назад, в сторону моря.

– Пиррия! – Затем широким жестом обвела бескрайние леса впереди. – А это что?

Четырёхкрылый улыбнулся с явной гордостью.

– Пантала! – медленно и отчётливо выговорил он.

– Пантала… – задумчиво повторила ночная дракониха.

Затерянные земли нашлись, у них даже есть имя. Теперь её дом здесь. Она пустит корни в Пантале.

Дракончик Синь был вполне доволен своей жизнью. Может, что-то ему и не совсем нравилось, но в целом всё было нормально. Во всяком случае, оба племени жили в мире, и ядожалы защищали шелкопрядов от внешних врагов. Никто не нарушал законов и правил, ульи были великолепны и поддерживались в чистоте, а ямса и бамии хватало всем. Чего ещё надо порядочному дракону?

Что думают остальные, Синь знать не мог, но очень хотел узнать и часто представлял себя на месте других драконов. Довольны ли они точно так же, или ему просто живётся лучше? Хотят ли они того же, что и он, на что надеются, что их беспокоит? А если бывают недовольны, то чем?

Своим догадкам на этот счёт дракончик не очень-то верил, но размышлять не переставал, то и дело пуская в ход воображение. О чём думает одноклассница, рассеянно чертя шестиугольники на полях задания по математике? А тот дракончик, что хмуро вычищает дохлых жучков из шёлковых стен своей ячейки? А ядожалы – чем отличаются их заботы и надежды, завтраки и обеды, утренние хлопоты и ночные кошмары? Жизнь окружающих завораживала Синя подобно пламени или аромату нектаринов.

Всю ночь накануне Дня превращения своей сестры он представлял себя ею, ощущая будто наяву, как трепещут, готовясь развернуться, ростки крыльев на спине. Вот лежит сейчас Луния, глядит на звёзды сквозь полупрозрачную сетку и мечтает, как взлетит с вершины улья и помчится к морю, догоняя жаворонков… А может, думает о блаженных днях в изумрудном сумраке Кокона под покровом лунного шёлка, когда крылья будут расти и никто не посмеет на неё кричать и нагружать работой.

Синь знал, что сестра не боится, хотя сам со страхом ждал своего Превращения, до которого оставалось ещё шесть дней. Она всегда была готова, в отличие от него. Всё переменится для них даже раньше: как и всех крылатых, Лунию запишут в рабочую команду, а потом назначат ей партнёра по выбору королевы и переселят в отдельную ячейку… А может, даже переведут в другой улей.

Ничего необычного – так живут все шелкопряды. Крылья вырастают у каждого, и он начинает новую, предназначенную для него трудовую жизнь на другом месте. Только теперь перемены настигли их собственную семью, и сердце дракончика сжималось в тревоге.

Он уже проснулся – а может, так и не успел заснуть, – когда перед рассветом сестра подскочила, раскачивая паутину, и тряхнула его за плечо. Далеко внизу в улье Цикады уже мерцали крошечные огоньки, и Синь представил себя одним из тех драконов, что уже поднялись и собираются на работу. Далеко на севере в предутреннем тумане виднелся улей Шершень, а на юге – улей Богомол, но шёлковые сети, ведущие туда, ещё терялись в сумраке.