Джон Краули - Ка - Дарр Дубраули в руинах Имра [litres]

Потом Сокол улетел – но как далеко? Дарр Дубраули замолчал. Солнце уже почти зашло, а он оказался в совершенно незнакомом месте. Он никогда еще не проводил ночь так далеко, чтобы не слышать перекличку родни. Спокойной ночи, Мама. Спокойной ночи, Отец. Спокойной ночи, Другие.

А что, если в этом лесу живет Сова?

Тихий свист в сгустившемся сумраке – это просто ночной ветер. Наверное. Наверняка.

Дарр спал, снова и снова просыпаясь в ночи, чтобы прислушаться, вглядеться в темную гущу ветвей. Какие-то существа возились вокруг – на соседних деревьях и на земле, шелестели, скреблись – обычные ночные звери, скорее всего, не опасные, но все же, все же. Вечность спустя наконец пришел рассвет, и алое зарево на подне было даже хуже полной темноты. Увидев солнце, Дарр Дубраули вспомнил вчерашних странных созданий – он о них совсем позабыл, спасая свою жизнь, а потом ночуя в незнакомом лесу.

Он шевельнулся в зарослях. Все тело ныло. Сокола уже точно здесь нет. Только весной, когда все просыпаются с первым светом, чтобы кормить потомство, они вылетают на охоту рано. Утренний туман на земле уже начал развеиваться. Дарр оставил свою ветку и начал перепрыгивать с одного насеста на другой, чтобы выбраться из зарослей (как он вообще залетел так глубоко?), пока наконец не смог подпрыгнуть и подняться в небо.

Странные создания пропали – и четвероногие, и двуногие. Но там, где они стояли, на сухом холме из земли торчали их палки. С каждой из них свисало и дрожало в тумане что-то тонкое, будто перья. Те палки, которыми они указывали на Дарра и на Сокола.

Он покружил над холмом, но почему-то не захотел приземлиться и рассмотреть их как следует. Дарр повернул на помрак, когда крылья обрели прежнюю силу; ему уже хотелось оказаться подальше отсюда и снова среди других Ворон.

Тогда Дарр Дубраули этого не знал, и узнал еще очень нескоро: двое Людей, что пришли сюда с Конем и Псом, увидели, как Ворона вступила в бой с Соколом и спаслась; они увидели знак. Он бы тогда не понял, что такое «знак», и даже сейчас не уверен, что правильно понимает. Но для тех Людей он сам и его беда стали знаком. И знак гласил: «В этом месте, между горой и озером, вы спасетесь от врагов, что изгнали вас из родных мест; здесь вы сможете снова строить дома, растить потомство и хоронить своих мертвых». Здесь они воткнули в землю копья, чтобы отметить увиденный знак, чтобы вновь отыскать это место.

Дарр Дубраули полетел домой. Он думал, что улетел далеко, но теперь, на обратном пути, расстояние казалось вовсе не таким уж большим. Прежде чем солнце достигло верхней точки в небе, он услышал в болотах и лугах, к которым летел, вороний грай.

Разумеется, его рассказам о странных существах никто не поверил, потому что (как сказал Отец) Дарр и так слишком много небылиц рассказывал с тех пор, как научился говорить. Дарр Дубраули не хотел возвращаться к тому холму, хоть и убеждал себя, что обязательно скоро туда полетит; по ночам ему нередко чудилось, что мимо пролетает готовый к удару Сокол, и Дарр просыпался с испуганным криком. Однажды, когда Бродяга и Служитель задразнили его за эти россказни, он громко предложил им полететь туда вместе, если смелости хватит, увидеть то место и странных созданий, если они еще там; хохоча, притворно ужасаясь и потешно надуваясь от храбрости, они полетели с Дарром к холму. Они постоянно жаловались, как далеко и трудно лететь, – даже когда отдыхали на острове посреди озера. Путь туда был накрепко запечатлен в его мозгу.

И вот они увидели две палки, торчащие из земли.

– Видите? Видите?

Но поскольку больше ничего не произошло и никакие странные создания не пришли, его спутники вернулись, подтрунивая, с веселой историей о чудесных и никогда прежде не виданных палках; Дарр сильно пожалел о том, что уговорил их отправиться туда. Сам он не стал возвращаться к холму и надеялся, что со временем его историю забудут (хоть он ни словом не солгал) и перестанут, едва завидев его, орать: «Смотри! Палки!»

Похолодало. Семьи начали по вечерам оставлять свои наделы и собираться на зимние ночевки. Еды стало мало, так что одной семье было уже не под силу отгонять других искателей пропитания, да и семейная земля уже не могла прокормить всех. Поэтому они присоединились к остальным, летели туда, куда и все, и с ними же возвращались на ночлег на закате.

Но это была прекрасная пора года, – по крайней мере, прежде чем зима по-настоящему вступала в свои права. Время от времени место ночевки менялось, но уже несколько лет Вороны собирались на лесистом острове ниже по течению, где русло реки расширялось. Там густо росли Тополя, Ели, Пихты, а также несколько великанов – Дубов и Ясеней. Все больше Ворон слетались туда, когда заходящее солнце окрашивало тучи; кричали, подлетая с реки или потемневшего по́денного неба, со стороны ушедшего солнца или с гор. С краю ночевки присоседилась даже стайка Грачей; они тараторили все вместе о каких-то своих делах, так что, даже если прислушаться, ни слова было не разобрать.